— Мэтр Тебрен приехал, — восторженно вздохнула молоденькая горничная, — говорят, он самый лучший портной столицы! Тот самый, что пошил последнее бальное платье королевы.
— Ох, ты ж, трышкин кот, как же я про него забыл? — расстроился Эринарх и заторопился к лестнице.
— И ведь помнил же, вот, до вчерашнего дня помнил, — бормотал он, спускаясь вниз.
— Добро пожаловать в Тэнтри, господин Тебрен! — пытаясь унять одышку, выговорил мажордом, — мы рады приветствовать уважаемого мэтра в замке лорда Тремэла.
— Проводите меня в отведенные покои, я очень устал, — капризно протянул портной, — дорога оказалась такой утомительной!
— Прошу, мэтр, — дворецкий повел знаменитого кутюрье к приготовленным для него покоям, а помощники Тебрена остались наблюдать за слугами, разгружающими его многочисленные сундуки и баулы…
С тех пор минуло десять дней. Приезд мэтра всколыхнул мирную и спокойную жизнь Тэнтри. Слуги не успевали выполнять приказы портного, как он тут же менял их на прямо противоположные. Служанки сбивались с ног, торопясь угодить мэтру. Горничные стремились попасть на примерки графини, чтобы воочию увидеть знаменитого мастера за работой, а старая портниха, многие годы обшивающая всех обитателей замка, оскорбленно удалилась в деревню к снохе, заявив, что ноги ее не будет в доме, пока оттуда не уедет «этот иргов нечестивец». Что уж имела в виду Кларина, Кэсси не поняла, но она так и не смогла уговорить обиженную портниху не покидать замок.
Господин Тебрен оказался интересным человеком. Поначалу Кассандра смущалась его бесцеремонности, но потом привыкла и стала находить своеобразное удовольствие от общения с портным. Невысокий, щуплый кутюрье высоко оценил внешние данные миледи, а пообщавшись с графиней, сделал какие‑то свои выводы и стал к ней более внимателен, оставив эксцентричность и капризы для других клиенток.
— Миледи, вы мне подходите, — безапелляционно выдал он на второй день их знакомства, — я создам для вас такой гардероб, что Бертран лопнет от зависти!
Как потом выяснила Кэс, Бертран был конкурентом Тебрена на ниве моды. Оба портных имели своих приверженцев и высоких покровителей и соревновались в создании ярких, необычных нарядов. В Кассандре Тебрен нашел новую музу.
Девушка едва успевала выслушивать многочисленные идеи, как кутюрье резко менял их на диаметрально противоположные. Кэс терпеливо выполняла все указания мэтра, предоставив ему самому решать, что и в каких количествах шить к весеннему сезону. Наконец, портной пришел к нужной ему концепции, и, с тех пор, творил молча, заставляя графиню часами стоять на подиуме и примерять многочисленные наряды. Вершиной коллекции знаменитого кутюрье стало платье для первого весеннего бала. Для Кассандры оказалось неожиданностью, что граф распорядился пошить ей бальное платье — она даже не предполагала, что представление ко двору состоится так скоро. Нежно — золотистое чудо из армарского шелка потрясало воображение. Легкое и воздушное, оно, словно облако, окутывало девушку, мягко подчеркивая все изгибы, но, при этом, оставляя простор для воображения. Когда Кэсси увидела себя в большом зеркале, то, в первый момент, задержала дыхание. Взрослая красивая девушка серьезно смотрела на нее из зеркальной глади, и графиня счастливо улыбнулась своему отражению. «Теперь‑то никто не назовет ее ребенком! И, возможно, лорд Тремэл все‑таки обратит внимание на свою подопечную…» — робко шепнул внутренний голос.
Кассандра не подозревала, насколько красива. Она привыкла относиться к своей внешности, как к чему‑то обыденному, и даже не догадывалась, какие чувства способна пробуждать в мужчинах. Ратанки не зря считались самыми прекрасными женщинами Тариуса. Их обаяние проникало прямо в сердце, навсегда оставляя неизгладимый след…
После создания своего шедевра, господин Тебрен был странно молчалив и, время от времени, задумчиво посматривал на графиню.
А спустя несколько дней, он собрал своих помощников и покинул замок, простившись с Кассандрой.
На прощание, мэтр дал ей один совет:
— Миледи, простите мою дерзость, но, когда будете на балу, постарайтесь далеко не отходить от графа Тэнтри. И не гуляйте по дворцу в одиночестве, — он бросил на девушку еще один непонятный взгляд и откланялся…
