И только неразлучная троица летела вперед и вперед — королева Лаура, спрут и сгусток. Они мчались по прямой, и все предчувствия и опасения оставались позади, не в силах угнаться за такой стремительной командой. И некому было слушать их взволнованные голоса.
— Неужели я теперь смогу приходить сюда, когда захочу, — не веря удаче, королева чуть ли не пела. Ее длинное белое платье трепыхалось на ветру так, словно у королевы напрочь отсутствовали ноги. Впрочем, кто их поймет, призраков? Кто с уверенностью может сказать, что должно, а что не должно у них иметься? Счастье скользило по ужасному лицу повелительницы тьмы. Но для ее спутников не существовало никого более прекрасной и величественной во всех возможных и невозможных мирах. Вместе с Лаурой они парили в вышине, бесстрашно бросаясь навстречу ветру. Бушевавший на просторе ветер изо всех сил боролся с ними, стараясь опрокинуть, развернуть, но тщетно. Ему не по зубам справиться даже с волосами Лауры, которые замерли, словно вмиг заледенели. Ветер, беснуясь, удвоил усилия, но его порывы беспрепятственно проскальзывали сквозь призраков, не причиняя им никакого вреда.
Вот позади еще одна улица, еще один дом, а впереди все новые и новые здания.
Призраки броском достигли телевизионной башни, крутанулись вокруг нее. Издали казалось, что к двум десяткам ее габаритных огней прибавился еще один, но подвижный, живой — то реяло пламя факела, не уступавшее им по яркости.
Оставив телевышку за спиной, призраки медленно зазмеились по улице, стараясь не отставать от припозднившегося грузовичка. Ничего не подозревающий водитель свернул налево, где вдалеке маячили многоэтажные дома, а потусторонняя троица пролетела над крышами пятиэтажек, едва не цепляясь за антенны.
Они чувствовали себя превосходно, наслаждаясь свободой и покоем. Стремительный полет, мерцающий свет звезд, ровный круг луны, шелест деревьев, ветки которых тихо колыхались совсем рядом, и дома с потухшими окнами. Сказочная ночь.
Миновав детский сад — двухэтажное здание с разбросанными вокруг детскими сооружениями, призраки пролетели между углами двух домов, ловко вынырнув из густой листвы, пронзили кирпичи трансформаторной будки (о ее предназначении они, конечно, не догадывались, но какое им дело до разных, никому не нужных тонкостей) и снова зависли на пару секунд. Перед ними раскинулся большой просторный двор. Опустившись на крышу одноэтажного кубика, призраки по-хозяйски осмотрели раскрывшуюся панораму, близкий горизонт, очерченный крышами, и длинный дом, стоявший перед ними. Стены его неясно бледнели во тьме, и у королевы прошел приятный холодок по телу, словно она увидела нечто родное, кусочек собственного мира. Передохнув минутку, белые путешественники взвились к небу и ринулись к дому, чтобы заложить королевский вираж у его окон, а затем пронестись над плоской крышей, озаренной лунным светом, чтобы впитать один маленький кусочек чужого мира целиком, до миллиметра, до самой микроскопической трещинки.
Факел горел ровным красным пламенем, не желая менять свой странный цвет на безопасный зеленый или победный голубой. Предостережение чего-то, что должно вот-вот свершиться, сквозило рядом, вибрировало в их призрачный субстанциях.
Счастливое предостережение! Но разве сама ночь и этот полет уже не были счастьем? И Лаура — королева призраков, напрочь выкинув из головы все посторонние мысли, приготовилась круто взмыть вверх вдоль стены, мимо выступа балконов и темных безмолвных окон.
Глава вторая
Последний экзамен
«На этом месте могла находиться реклама вашей песни.»
(Всем известная фраза)
Занудно гудел будильник, и мне не оставалось ничего другого, как окончательно проснуться и, быстро одевшись, отправиться ополоснуть лицо. Сегодня не пришлось долго спать, сегодня мне предстоял экзамен — последний экзамен в последнюю летнюю сессию.
Кое-как проглотив два бутерброда, я запил свой небогатый завтрак стаканом сладкого чая, Больше в меня не могло влезть ни грамма. Вот так всегда у меня при сильной нервотрепке. В принципе, по нынешним временам очень даже выгодно иметь подобный желудок. Только в гостях возникали некоторые проблемы. Съев три-четыре салата, от которых просто не успевал отказаться, и минимум жаркого, я уже не мог смотреть ни на что съедобное. Поэтому приходилось полностью игнорировать торты и другие сладости, что огорчало хозяев (и меня в гораздо большей степени). По возвращении домой нервы успокаивались. Просыпался утерянный в гостях аппетит, и положенную норму продуктов я добирал уже из собственного холодильника.
