Прощание, не принесшее облегчения. Ситников решает напиться. На фотографии пока ничего не изменилось. Билет в одну сторону. Северина прыгает из вагона.
Пётр так и уснул у костра, накрывшись грубым шерстяным одеялом, прихваченным для него Ситниковым. Тепло пылающих веток разморило его, и парнишка сам не заметил, как уснул. Последнее, что он увидел, прежде чем смежить веки, — скорбный профиль Ситникова, склонившего голову на колени в напряжённом раздумье.
Прошёл почти час, когда Ситников наконец решился. Рывком поднявшись, он почти бегом двинулся к дороге. Полчаса спустя он перемахнул через забор дома церковного старосты и несмело постучал в окно Северины Сидорович.
Крохотный огонёк свечи явственно говорил о том, что в комнатке не спят. Северина отворила окно почти сразу. Она всё с тем же ничему не удивляющимся взглядом зябко куталась в тёплый шерстяной платок.
— Это я, Ситников, — несмело подал голос изобретатель.
— Вижу, — улыбнулась Северина.
О том, что происходит нечто ужасное, Северина догадалась сразу. Насмешливоприветливая улыбка исчезла с её лица.
— Погоди, я сейчас открою засов, и ты войдёшь.
— Нет, Северина, нет.
— Что-то случилось?
— Нет… То есть да. Северина, я пришёл попрощаться.
Северина непонимающе помотала головой.
— Как попрощаться? Ты… уезжаешь? А когда ты вернёшься?
— Северина… Никогда. Мы, боюсь, больше никогда не увидимся.
— Юлиан… — прошептала она потерянно.
— Северина, я хочу сказать, что очень люблю тебя. Но я понял, что мне здесь не следует больше находиться. Мне здесь, как оказалось, всё же не место. — Ситников старался быть предельно искренним. — Я должен вернуться туда, откуда приехал.
— Но откуда, Юлиан?
— …Любимая, я не могу тебе этого сказать.
В одно мгновение молодая женщина перепрыгнула через подоконник и, роняя платок, оказалась рядом с Ситниковым.
— Тогда… Тогда возьми меня с собой.
— Он отвёл глаза.
— Туда, куда я уезжаю, я не могу тебя взять. Даже если бы я очень захотел, я не смог бы взять тебя с собой, — он умолк. — Поверь, я никогда тебя не забуду. Я очень тебя люблю.
Она беззвучно расплакалась, пряча лицо в ладонях.
Хлопая ресницами, он смотрел на неё как побитая собака.
— Я… я не понимаю, что ты хочешь сказать, — с трудом выговорила она, глотая слёзы.
— Северина, ты не сможешь понять это.
— Но я должна знать. Если ты действительно любишь меня, скажи правду.
Ситников долго молчал, не решаясь выговорить ни слова. Наконец он решился.
— Северина, я из будущего. Я прибыл сюда на машине времени, которую сам придумал. И я должен вернуться обратно, в две тысячи второй год.
Его слова произвели неожиданный эффект. Глаза Северины сверкнули гневом.
— Да, безусловно, Юлиан. Я всё понимаю. Я тоже очень люблю Жюля Верна. Именно потому, что я тебе об этом сказала, ты решил поиздеваться надо мной столь дурацким образом? — Она залепила Ситникову звонкую пощёчину. — Я думала, ты хотя бы уважаешь меня. А ты придумал такую отвратительную глупость! Ты просто мог сказать мне, что больше не хочешь меня видеть. По крайней мере, по отношению ко мне это было бы честнее!
Она повернулась и пошла к дверям в дом старосты. Ситников сдавленно прошептал:
— Но я сказал тебе правду…
В ответ из-за двери донеслись рыдания. Ситников постоял у окна ещё несколько секунд, потом сорвал с ближайшего куста цветок шиповника и положил его на подоконник. Потом он горестно поплёлся к калитке.
