— Хорошо, — Нелли нехотя взглянула на подругу.
— Теперь отвечай, только подумай сперва. — Катя пристально смотрела в глаза Нелли. — Ты вить раньше не хотела с ним за братца счеты сводить. Или переменилась?
— Н-нет… Не переменилась, пожалуй, — Нелли призадумалась.
— Вот чего не могу понять. Я бы на твоем месте только и мечтала ножичком его полоснуть.
— Ты вправду не понимаешь. Ореста я очень любила, ты знаешь. Только как бы тебе сказать… Венедиктов тут вроде как и не очень виноват, просто Орест, ну он вроде как в чужую игру попал. А я — я в своей. Человеческой обыкновенной справедливости тут не место. Поэтому мне лишь одни камни от Венедиктова нужны. И ему они нужны были, он ради них Ореста и заманил в свою сеть, теперь я это знаю уж наверное. Не чьи-то, а как раз эти.
— Теперь они где?
— У меня. — Нелли усмехнулась. — Почти, ты сама же говоришь. Надобно еще с ними ноги унести подале.
— Так какое тебе дело до чужой вражды?
— Ждать она меня будет, Лидия. Не могу я иначе, Катька, пойми!
— И в цацки сейчас не можешь не играть?
— А здесь ты права. Не время, да и не место. — Нелли принялась решительно складывать украшения обратно. — Уж как нибудь себя пересилю.
— Ну и молодец, — Катя перестала злиться. — Слушай, что-то Зила старая нам давала, помнишь?
— Давай поглядим теперь! — Нелли закрыла ларец.
Катя волокла уже из передней объемистый пестрый узел.
— Развязывай же!
— Ничего не пойму! Тряпки какие-то… — Катя быстро расшвыряла по сторонам содержимое узла.
Девочки в изумлении уставились на наряд цыганки: пеструю юбку с широкими складками, жакет, кацавейку, огромную шаль…
— Рехнулась твоя старуха! Чем это нам поможет?
— Погоди… тут еще что-то, — Катя подняла маленький сверток. — Самое тяжелое, железо, не железо.
— Скорей!
— Погоди… — Катя рванула тугой узелок зубами.
— Ox ты!..
Перед изумленными подругами, поблескивая, рассыпались… украшения!
— Экая дрянь… — Катя подбросила на ладони тяжелое желтое кольцо с зеленым камнем. — Медяшка со стеклом. Зачем нам это?
— Знаю! — Нелли подпрыгнула. — И ты знаешь, подумай, ну же!
В Катиных глазах вспыхнула догадка. Девочки расхохотались как одержимые.
— Ай, старуха, ай, придумала! А ты говоришь рехнулась!
— Ну виновата, молодец старуха, вдвое умней нас обеих!
— Уж это точно!
Наступающий день застал девочек за странным занятием: они складывали пустые оболочки обратно в ларец.
— По дороге на Москву он за нами не погонится, — задумчиво говорила Нелли. — Встретимся в Твери, а уж оттуда и домой повернем.
— Может, ближе?
— Ближе опаснее.
— И то верно. — Катя с досадою раздевалась. — Ох, жалко с мужским-то нарядом расставаться.
— Бог даст, ненадолго. Мне тоже кой-чего жалко, — Нелли горько вздохнула.
Катя меж тем залезала через голову в длинную юбку. Немного времени спустя перед Нелли стояла уже девчонка-цыганка, красивая довольно, но совершенно дюжинная.
— Кинжал свой себе оставлю, — Катя прошлась для пробы, лебедью изгибая под красно-желтой шалью руки. — Цыганка может быть с кинжалом.
— А теперь за дело, — Нелли, отступив на шаг, окинула Катю задумчивым взглядом, словно художник — нетронутый холст.
— Ох, не знаю… — Катю обуяли вдруг сомнения. — Ты не забыла часом, у меня вить только две руки с десятью пальцами, да одна шея. И уши одни.
— Еще волосы есть.
— В волосы нельзя, потерять можно…
— Да не те, эти! — Нелли кивнула на груду побрякушек. — Их виднее должно быть!
— Начнем, благословясь, — Катя накинула на шею тяжелую цепь странной пробы золота с черным камнем посередке, взятую из Неллиных украшений. — Странная диковина. Вроде как змеи на ней.
— Некогда разглядывать, — Нелли протянула подруге граненые бусы из красных стекляшек. — В это волоса продерни!
Не минуло и получаса, как на каждом пальце Катиных рук засверкало по одному-два кольца, а на некоторых и по три, запястья обвили два десятка браслетов, на груди закрасовались броши… Медяшки и стекла с подложкою из цветной фольги равномерно чередовались при этом с драгоценностями.
— А не много ли все-таки? — озадачилась Нелли.
— Главное влезло. Не забудь, цыганки все на себе носят, что есть у них. Вот и буду самая богатая промеж цыганками. Ах, складно! И прятать не надо, пусть хоть все глядят…
