Фигурка размером с человечка, что обитает среди берез-карликов, приближалась. Как это Катька разглядела ружье? Да, верно, что-то торчит за плечом.
Всадник приближался. Судя по одежде и небольшому росту, это тоже был ойрот. Нелли и Катя переглянулись завистливо.
— Нетушки, без лошади и человек не человек, а недоразуменье одно! — Катя со свистом оттопырила нижнюю губу в презрительной гримасе.
— Скоро сядешь на лошадь, — отец Модест помахал рукою. Ойрот махнул крошечной ручкой в ответ.
— Так ить не на свою.
— Здешние лучше для горной местности.
— Ну, не знаю я.
Нелли могла уже видеть круглую шапку, отороченную мехом, с лисьим хвостом на макушке. Хвост развевался по ветру, словно султан над шлемом рыцаря, который не живет в Замке Духов. Там никто никогда не жил. Пустое, не надо о том.
Ойротом больше, ойротом меньше, чему улыбается отец Модест? Вот видна уже меховая короткая куртка, кожаные штаны, и видно, что облаченные в них ноги непривычно расположены на крупе. Слишком длинны стремена, что ли? Любопытно, отчего?
— Сидеть не умеет, вот тебе и кочевой народ, — фыркнула Катя самым презрительным манером.
Что за полоса яркого разноцветного шелка между курткою и шенкелями? Неужто подол? Подол восточного платья! Это женщина! Не ойротка! Нежно-розовое лицо, барбарисового цвета губы. На щеку падает завиток, льняной, как у Параши. Не женщина, девочка, скорей девушка, годами двумя старше Нелли!
— Арина! Издали я тебя узнал, княжна! — весело воскликнул отец Модест.
Роскоф изящно поклонился, вроде бы и мешок ему не помешал.
— Мудрено меня не признать издали. — Голос девушки был певучим и удивительно чистым. Казалось, она не говорит, а поет.
— Нехорошо говоришь, — отец Модест нахмурился.
— И худо приветствую гостей, — мелодично рассмеялась девушка, оглядывая его спутников с таким же интересом, что и они ее. — Добро пожаловать в Белую Крепость! С возвращением Вас, отче!
— Мы устали. Дома я представлю вас друг дружке. Ты проводишь нас?
— Не могу! Спешу к пастухам, надобно их застать. Экая досада! — Девушка рассмеялась снова и хлестнула лохматого коня ременною плеткою.
Катя с трудом удержалась: неужто трудно поработать шенкелем? Положительно, и Нелли казалось, что из девушки наездница не Бог весть какая.
— А все ж кто она? — спросила Нелли, когда та, кого отец Модест назвал Ариною, поскакала прочь.
— Княжна Арина, — отвечал отец Модест, думая о чем-то своем.
Вот уж странное упоминание. Титул не принято называть без фамилии. Нелли надулась.
— У Рюриковичей фамилий не бывает, маленькая Нелли, — улыбнулся отец Модест.
— А почему она одета как калмычка? — вмешалась Параша.
— Как ойротка, — поправил отец Модест. — Наши девы любят пользоваться этими нарядами для верховой езды. Это много удобнее амазонок, кои носят женщины в России.
Между тем оставалось, как и прежде, неясным, где же та Белая Крепость, в кою Арина столь радушно пригласила. Дорога, тропы, кедры да валуны.
Уж вовсе громадные бело-голубые валуны впереди возвышались кольцом, словно кто нарочно их так сложил. Почти впритык друг к дружке стояли огромные камни. К ним и вела дорога, на которую путники как-то незаметно выбрались вновь.
— Слава Богу, мы дома. — Отец Модест осенил себя крестным знамением.
— Что-то я не вижу никакого дома, — обеспокоилась Нелли.
— Сейчас увидишь, и не один! — Отец Модест оттолкнулся палками, устремляясь по уходящей в камни дороге.
В единственном, сколько мог охватить глаз, широком проходе меж камней под ногами, к удивлению Нелли, спружинили доски. Пройдя между камнями, дорога устремлялась к частоколу из могучих бревен.
— Кто идет? — окликнул откуда-то молодой мужской голос. Самого человека не было видно.
— Свои, Афанасий, свои, — ответил отец Модест. — Все ль благополучно?
— Сто лет не чаяли дождаться! — обрадовался молодой человек в медвежьей шубе, спускаясь по лесенке вниз. Теперь Нелли разглядела вверху крошечную воротню, похожую на потешный домок, какие рубят для забавы маленьких детей. — Все живы, отче, особых беспокойств не было. Милости просим, дорогие гости!
