– Ты вышла замуж за Малькольма, потому что нуждалась в деньгах? – спросил Раймонд осторожно. – Для лечения бабушки?
Патриция порывисто вздохнула.
– Все было не так просто…
Раймонд обнял ее и поцеловал в висок.
– Наверное, ты проголодалась. Я попрошу принести тебе что-нибудь поесть.
К еде Патриция так и не притронулась. Она увлеченно продолжала рассказывать Раймонду о своей бабушке, пока голос ее не охрип.
Потом они долго сидели в тишине, глядя на старую немощную женщину…
Умерла она, не приходя в сознание.
Патриция молча и с любовью провела ладонью по ее истощавшему лицу, по седым волосам, зачесанным назад, но не заплакала.
Не было в ее глазах слез и тогда, когда Раймонд позвал врача и принялся оговаривать с ним необходимые в таких ситуациях частности.
Лишь в такси, уткнувшись лицом в его мощную грудь, она безутешно разрыдалась.
– Поплачь, моя милая! Это тебе сейчас просто необходимо. Не держи в себе боль, – ласково пробормотал Раймонд, гладя ее по голове.
И Патриция плакала и плакала. Глубоко запрятанная боль от давней, но такой преждевременной потери матери, а также от мук, причиненных ей изменами и избиениями Малькольма, – в эти страшные минуты в ней всколыхнулось все. Но главным, что разрывала душу на части, была смерть бабушки – единственного беспредельно и самозабвенно любящего ее человека.
Наконец такси остановилось перед ее небольшим белым домом.
– Где наша спальня? – спросил Раймонд, войдя в него.
– Там, – махнула она рукой в сторону одной из дверей.
Мужчина легко поднял бедняжку на руки, пронес в ванную, прилегавшую к маленькой комнате, раздел ее, поставил в ванну, снял одежду сам и присоединился к ней.
Прижавшись к его теплому, сильному телу, Патриция вновь разрыдалась.
– Я осталась совсем одна… – пробормотала она, всхлипывая.
Раймонд немного отстранил ее от себя и с невероятной серьезностью заглянул ей в глаза.
– Ты не одна. Теперь у тебя есть я, мы все. – Он заботливо вымыл ее, тщательно вытер полотенцем и вынес в спальню, как маленького ребенка.
– Ложись в кровать и постарайся расслабиться. А я принесу тебе сок, – ласково скомандовал он и вышел из комнаты.
Патриция послушно забралась в постель. Она все еще вздрагивала от слез и жалобно всхлипывала, но уже не плакала. Ей казалось, на рыдания у нее больше не хватит сил.
Раймонд вернулся довольно скоро с подносом в руках. На нем стояли два бокала, графин с соком и большая тарелка с дольками персика.
– Где ты все это взял? – изумленно спросила Патриция.
– Еще перед вылетом из Эдинбурга я по телефону связался с кое-кем, попросил открыть дом и закупить все необходимые продукты.
Патриция не верила собственным ушам.
Раймонд поставил поднос на тумбочку, сел на край кровати, налил сок в бокалы и протянул один из них Патриции.
– Выпей это, Патриция, и тебе станет чуточку легче.
Прислонившись к спинке кровати, она покорно сделала несколько глотков и после этого действительно почувствовала некоторый прилив сил.
Раймонд придвинулся к ней, поставил тарелку с персиками себе на колени, одной рукой обнял жену, а второй принялся кормить ее сочными дольками.
Она не заметила, в какой момент это произошло, но скорбь и печаль вытеснило из нее мощное непреодолимое желание. Ей захотелось тоже поухаживать за Раймондом, и, взяв с тарелки ароматный кусочек персика, она положила его ему в рот. Потом облизнула каждый из его пальцев, перепачканных персиковым соком.
– Патриция… – произнес Раймонд нерешительно.
– Ты нужен мне, – прошептала она.
Ей ужасно захотелось прочувствовать всем сердцем, каждой клеточкой своего тела, что они принадлежат друг другу. Прочувствовать это именно сейчас.
Раймонд переставил тарелку на тумбочку и стал целовать Патрицию в губы. Сначала медленно, как будто спрашивая, правильно ли он ее понял. Потом все более пылко и решительно.
Когда их тела слились в единое целое, в Раймонде произошла какая-то грандиозная перемена. Впервые в жизни соитие дарило ему такое чувство, будто после долгих странствий он вернулся в любимый дом. В дом, который больше не собирался покидать.
Из глаз Патриции текли слезы. Но вызваны они были уже не свалившимся на нее горем. Когда блаженство оргазма захлестнуло ее своей мощной волной, ей показалось, что она родилась заново.
