- Что ты делаешь?
Я подмигнул ему. Повар оттолкнул меня. Он не заметил пропажи ключей. Я вернулся в камеру маркиза. Там я зажег три стеариновые свечи и положил на стол письмо от маркиза. Маркиз предупреждал коменданта, чтобы тот не пытался нас преследовать. В письме было сказано, что нас ждут личные гвардейцы маркиза. После этого я вернулся в Нижнюю башню. Обед был подан, мы съели цыпленка, прикончили суп и вино и заперли дверь кладовки. С помощью веревки барона мы спустились на край рва. Переплыв ров, мы лесом побежали к границе с Францией.
Мы бежали четыре часа. Пересекли границу и бежали еще целый час, потом наконец остановились. Маркиз и барон спрятались в кустах и заснули, я охранял их сон. За ветвями я видел голову маркиза. Барон храпел. Я сидел поджав ноги, меня трясло от голода и усталости. Кожу на лице стянуло от засохшего пота. Я смотрел на голову маркиза. Когда я пытался подняться и подойти к нему, меня всякий раз начинало мутить. Странно. Я просидел, не двигаясь, всю ночь. Когда рассвело, я подумал, что так предопределено свыше. Я никогда не смогу убить маркиза.
***
Париж. Весна. Весенний свет отражается в Сене, весь берег в солнечных зайчиках. Деревья словно светятся изнутри, кажется, будто от них исходит золотое сияние. Я хожу по городу, наслаждаюсь его запахом и видом людей. Но очень скоро яркий солнечный свет начинает раздражать меня. У меня появляется неприятное чувство, будто кто-то следит за мной, будто солнце - чей-то большой глаз.
Мои анатомические инструменты остались в Савойе, и мне пришлось раздобыть новые. Я ношу их в кармане.
Пятый в списке - монах-бенедиктинец отец Нуаркюиль.
Мой взгляд проник в хаос извилин. Целый час я наблюдал за этим загадочным узлом. Он таил свойства и особенности монаха, какая поразительная точность и запутанность. Где-то между нервными волокнами и кровяными сосудами прячется боль.
Не думаю, что злоба возникает в мозгу, скорее всего - в сильвиевой борозде, в этой складке из ничего, которая отделяет височную долю от теменной.
У меня уже нет прежнего терпения.
Что-то изменилось.
Я не понимаю. С тех пор как я приехал из Савойи, меня постоянно тошнит и мутит. Это не боль. Меня просто тошнит и мутит. Что это? Может, я чем-нибудь заразился? Не знаю.
***
Я жил в Лакосте. Такой холодной зимы не случалось уже много лет. На полях лежали широкие полосы инея. Окна разрисовал мороз, природа притихла. А меня мучила тревога. Подобной тревоги я еще не испытывал. Что-то было не так, но я не понимал, что именно. Просто не так, и все. Я не мог работать. Не делал вскрытий, не писал заметок, не читал. Вообще ничего не делал.
В ту зиму я видел много непонятного и пережил необъяснимое наслаждение. Сводня Нанон. Ее рыжие волосы были как струны, натянутые к потолку. Дю План, танцор из марсельского театра, украсил свою комнату костями какого-то покойного барона. Розетт из Монпельё любит плетку о девяти хвостах и приятное онемение после боли. Голая задница Готон над краем стола. У меня горят ладони. Неизвестный ранее блеск в глазах мадам Рене. Пять кричащих молоденьких девушек, ее "белошвеек", уложенных на столе, за которым они шьют. И сам маркиз. Я оказался свидетелем постоянных ужасных оргий. Что это было, удовольствие или утешение? Казалось, будто месяцы, проведенные в крепости Миолан, лишили нас способности радоваться. По ночам я не могу спать. Я слишком много думаю. Все подвергаю сомнению. Почему мы так ведем себя? Почему нас возбуждают эти чудовищные вещи? Чем я здесь занимаюсь? У меня такое чувство, будто мир распадается на части. Меня куда-то несет. Может, я потерял смысл жизни?
Я не работал. Наверное, все дело в этом, думал я. Наверное, этим объясняется моя тревога?
Какое-то наитие заставляло меня одеваться и бродить по покрытым инеем полям. Возле ветхих домов, на краю полей стояли Велиал, Моракс или Фокалор*... Призрачные фигуры с глазами странного цвета... потрепанная, однако весьма бодрая нечисть, на лицах которой все было не на своем месте... Они жгли костры под луной, сидели и разговаривали о конце времен... Не знаю, как я вернулся обратно в замок. Я лежал на кровати, смотрел в потолок и пытался понять, видел ли я все это на самом деле.
