Начали следить за птицей. Обнаружилось еще одно ее свойство. Пришла разгадка падежа скота. Мёрли те животные, которых клеймила своей тенью птица! Она как будто заранее выбирала себе жертву! Сговорились пастухи убить Ездру вместе с его птицей.
Но сказал Авраам Лоту, следя за вылетевшим роем пчел:
— Разве не вся земля перед нами? Разве мало нам места для шатров и стад? Выбирай. Если ты пойдешь налево, я пойду направо.
И впервые всеохватно, будто с небес смотрел, узрел Лот землю, орошаемую многими водами, голубеющую кедровыми лесами, и сказал мысленно: «Моя!»
Разделились Авраам и Лот. И как–то не заметили в суматохе, куда делся Ездра со своей птицей. Может, в Гоморру подался.
И вот — ни стад, ни шатров. Пещера. Камень. Никого с ним. Неужто на него упала тень черной птицы и он обречен?
— Лия! — позвал он, но никто не откликнулся. Значит, дочери отправились в Си- гор.
Наверно, страшно им было вначале заходить в чужие дома, брать все, что приглянулось, опасаясь разве что одичавших кошек и собак. Уходить, зная, что никто не посмотрит осуждающе вслед. Но датчики привыкают ко всему. И наступил день, когда Сатана, покрутив рычажок Параллельного сознания, подключился к лениво текущим мыслям старшей дочери Лота. Думала она о женихе, погибшем в Содоме: «Дура я была, что…» И вдруг ее пронзил вселенский ужас: больше никого на Земле не осталось! Они — последние люди Земли! И вместе с ними погибнет жизнь. Не осталось в живых ни одного мужчины…
«А отец? — подсказал Сатана и горячо зашептал ей на ухо, опаляя его своим смрадным дыханьем: — Пойди и скажи младшей…»
И хотя с ужасом отвергла дочь Лота совет Сатаны, но … как там в Библии?
«И сказала старшая младшей: отец наш стар; и нет человека на земле, который вошел бы к нам по обычаю всей земли. Итак напоим отца нашего вином, и переспим с ним, и восстановим от отца нашего племя».
Однажды, снова оказавшись возле Сигора, я укрылся от жары в тени огромного масличного древа. Со мной был прибор «ВС». Когда–нибудь позже расскажу о нем подробней. Направил я луч на масличное дерево, и в его памяти воскрес голос Лии:
«Не так было! Не так… Спросите масличное дерево. Под ним мы отдыхали, возвращаясь из Сигора. Оно слышало наш разговор. Старшая сестра сказала, что нужно восстановить род людской. У нас нет другого выхода, как соблазнить отца. Вино, которое мы нашли в Сигоре, предназначено для этой цели.
Я ужаснулась. Грех! Грех! Грех! И масличное дерево вслед за мной зашептало: грех, грех, грех. А старшая сестра: зачем Господь нас оставил в живых? Потому что мы чище содомлян. И мы должны восстановить… Я перебила ее: неужели люди, которые произойдут от нас, будут чище содомлян, если своей жизнью они обязаны прелюбодеянию? Сестру сжигала похоть. Она продолжала спорить со мной. Не надо медлить. Отец стар. Он может умереть — и на нас прекратится род людской.
Я замолчала, видя, что ее не переспорить. И мы пошли. Я как будто согласилась, но на самом деле искала выход.
Кувшин с вином мы несли по очереди. Когда он оказался в моих руках уже недалеко от пещеры, я уронила его на камень!
Не было вина! Оно расплескалось по жгучей земле и тут же высохло. Черепки, наверно, до сих пор валяются. Но они молчат. А масличное дерево еще долго будет напоминать случайным путникам о нашем споре.
Содомляне оболгали Лота! Оболгали нас!
Отцами детей, родившихся от нас, были они, содомляне. Никакого отношения к их рождению не имеет Лот. Недаром в Библии говорится: «И вышел Лот и говорил с зятьями своими, которые брали за себя дочерей его…» Это Зиновий Поц и Азария.
Если вы не согласны со мной, почему вам не приходит в голову еще вариант? Их могло быть много…
Отец вывел нас к содомлянам, чтобы спасти гостей. И случился грех… Разве такое не могло произойти?»
— Алло! Новозыбков? Это я. Рукопись почти готова. Еще одна история в нее влезла. Помнишь ту растрепу–дурочку в допотопных башмаках, гремящих на весь Болванск? Она попалась нам на троллейбусной остановке возле гостиницы «Десна». В чем–то синем, клубящемся, как галактика. А под мышкой — арбуз. И глаза у нее были такие… будто волокла земной шар. Помнишь, я тебе еще сказал, что бежит она не по земле, а между звезд. Такое впечатление было. Одна нога согнута, устремлена вперед, другая — отталкивается от чего–то. Представляешь, она, оказывается, из Неруша. Это между Гробском и Новозыбковом… Зовут ее Безумная Грета. Я часто встречаю ее в парке, на улице… И каждый раз жутко становится: бездна, космос вокруг нее, и она бежит… И не может добежать до нынешней действительности. Сны какие–то ей снятся. Всем рассказывает… Явится к ней якобы Черный Кобель, глаза огненные. Уж она с ним потешится. Я нутром почуял — сны ее имеют отношение к Содому. Тому. Библейскому…
