Глава 2
КРОВАВЫЙ СЛЕД
Февраль – март 865 г. Восточное Приладожье.
Раз повстречался я с девицей:
Зарница на щеках,
Огонь небесный под ресницей,
Рубины на устах.
Дмитрий Давыдов. «Амулет»
Наутро, едва рассвело, Хельги-ярл велел сложить костер. Большой, чтобы поместились все погибшие и их вещи. Младшие дружинники и обозные расчистили от снега место: два круга, один – для костра, другой – для погребения. Согласно обычаям веси, именно так следовало поступать с умершими, а ярл, как и все варяги, не любил нарушать чужие обычаи и дразнить без нужды местных богов. Он специально не погнал дружину дальше, на Куневичские погосты, бросить мертвецов без погребения – поистине, на такое были способны только нидинги! Конечно же, убитых следовало похоронить, чтобы души их не бродили неприкаянно по здешним лесам, не завывали бы, не хватали людей и не мешали живым жить.
Хворост и дрова натаскали быстро – сушин хватало поблизости. В центре будущего костра положили хозяина – старика Конди, рядом с ним малолетних детей – их головы сняли с шестов – и чуть подальше женщин, накрытых грубым, выбеленным на солнце холстом, который нашелся в одном из сундуков усадьбы. У левой руки старика разместили оружие – лук, топоры и широкий охотничий нож – все, что нашлось в доме; по правую руку – соху-двузубку и лошадиную упряжь, украшенную бронзовыми бляшками. Каждой из женщин надели на шею бусы – аккуратно собрали рассыпанные по полу шарики, старались, чтоб хватило на всех. Хоть и не богаты получились бусы – монисто и жемчуг если и были, так их, верно, забрали убийцы – да все ж ладно. Пошарив в сундуках, нашли веретена, пряслица, несколько подвесок-уточек – и это пошло в дело. Не забыли и о животных – собаки-то, чай, пригодятся хозяину в загробном мире – положили в ногах. Ну, вот, кажется, и все…
Хельги внимательно оглядел внутреннее убранство избы. Посуда… Кивнул дружинникам, и те унесли к костру деревянные миски. Прялки – резные, с куделью – положили на хворост и их, пусть добрые девы и на том свете предаются своим занятиям.
– Кто знает их молитвы? – Ярл обернулся к дружине, видя в глазах воинов полное одобрение его действий. Молодец, князь, хоть и варяг! Не бросил мертвецов, торопясь, все сотворил по-людски, как надо.
– Я немножко знаю, – выступил вперед Трофим Онуча, забубнил что-то под нос, что-то про солнце красное, про месяц серебряный, про журавля-птицу… Потом про ветер начал:
Со восточной со сторонушки
Подымалися да ветры буйные
Со громами да со гремучими,
С моленьями да со палючими;
Пала, пала с небеси звезда!
Пала, пала с небеси звезда!
Закончив со звездами, Трофим снова забубнил что-то непонятное. Побубнил-побубнил, оглянулся на князя:
– Зажигайте!
Ярл махнул воинам.
Девять факелов разом наклонились к кострищу. Ярко вспыхнули смолистые ветки, и вознеслось к небесам оранжевое жаркое пламя.
– Пала, пала с небеси звезда!
Ярко горел костер, парил вокруг согребенный в кучи снег, и вооруженные воины в кольчугах и шлемах стояли с бесстрастными лицами, лишь кто-то из обозных невзначай всхлипнул, жалко стало. Ладно старики – тем так и так помирать скоро, но вот девки – молодые, красивые, стройные – да детушки малые. За что ж им-то такая участь?
– Пала, пала с небеси звезда.
Трещали в костре дрова, поднимался над усадьбой густой черный дым, налетевший ветер гнал его к югу, к озеру и дальше, к реке…
Когда костер погас, сожженные останки хозяев осторожно перенесли в сторону, на освобожденную от снега поляну. Сложили рядом да насыпали сверху невысокий холм из мерзлой земли – найдутся родичи, так нарастят могилку, а нет, так зарастет курган густой травой-муравою, чертополохом, иван-чаем да папоротником, не видно будет, что и могила… ну, да то не ярла теперь забота и не людей его верных.
