— Да, товарищ Церп слушает.
В трубке помолчали.
— Товарищ Церп, простите, что я беспокою в воскресенье.
— Ничего, старик, выкладывай, что там у тебя! Мне сейчас тоскливо без человечьего голоса. Ты не Казимир, часом?
— Казимир?.. Нет. А я вас не потревожил, товарищ Церп?.. Гости… Извините.
Янис отхлебнул глоток.
— Никаких гостей здесь нет. Я один пью, — сказал Янис и позвякал краем стакана о зубы. — Я Церп. С кем имею честь?
— Грундманис… Но сегодня, как я понимаю, это не имеет никакого значения.
— Как это не имеет! Как раз сегодня я вернулся из тюрьмы. Хотя «тюрьма» не совсем верное название… Тебя, Грундманис, судили когда-нибудь?
Грундманис попытался продолжать в том же духе: — Судить не судили, но… Да что с вами, Кристап?
— Не угадал, старик! Меня зовут Янис — я брат Кристапа. Старший. Но время у меня есть, мы могли бы полчасика поболтать…
— Простите…
— Не за что! Грустно мне, что звонят только Кристапу. А я никому не нужен… Всего полтора года здесь не был, а все уже обо мне забыли, будто меня никогда и не было… Ты слушаешь, Грундманис? Ты чувствовал себя когда-нибудь одиноким? Будто бы оборвавшийся якорь в тине. А может, ты бы заглянул ко мне? Нет, давай я к тебе махну на такси… Посидим на полу, а не хочешь разговаривать, так просто так посидим… А, Грундманис?
Грундманиса уже не было. Словно растворился в зеленоватых вечерних сумерках.
Получается, что город очень хорошо обходится без Яниса, и Янис растерялся от этого неожиданного открытия. Люди заняты своими обычными делами — работают, отдыхают, ездят на рыбалку… Какой-то паршивый Казимир ищет Паулу, даже Крист кому-то нужен. Крист — закоренелый книжный червь, который когда-то ничего не знал, кроме своего института и ста рублей, за которыми он приезжал к Янису ежемесячно в последнее воскресенье… Но теперь Янис уже никому не нужен, и Янис передернулся. Примерно так же могло выглядеть, если бы его, Яниса, вдруг не стало, — люди так же спешили бы, ссорились, делали бы все, что они делают сейчас, только уже без Яниса… — Ну нет! — Янис побарабанил пальцами по письменному столу. — Так легко вы от меня не отделаетесь. Это вроде как в боксе, после нокдауна — переведи дух, расслабься, вся схватка еще впереди! — И Янис снял трубку и набрал номер. Делал он это с уверенностью, что вот сейчас-то все изменится. Не может быть, чтобы мир забыл его.
— Пожалуйста, Лауриса Церпа. Говорит его брат, Янис.
В трубке какое-то время было тихо, потом женский голос произнес что-то, хихикнув.
Лаурис учится в физкультурном институте. «Резвые ноги вскружили ему голову… В двадцать лет чемпион республики. Ни одного дня не работал физически — студент, физкультурник…»
— Алло, вы слушаете? Лаурис Церп уехал на соревнования в Болгарию. Хорош брат… во всех газетах написано, а вы будто из «Аполлона» выпали…
Янис собирался было спросить — почему именно из «Аполлона», ведь есть же и другие космические корабли, но в женском смехе слышалось такое довольство, будто кто-то гладил ей грудь, что Янис положил трубку.
В детстве Лаурис был такой трусоватый, что, оставшись один, всегда икал и потом два дня страдал поносом, а теперь вот — извольте-ка: в Болгарию!
Контора рыболовецкого колхоза не отвечала. Янис позвонил диспетчеру. Ответила женщина.
— Там что, ни одного мужика нет? — осведомился Янис.
— …ветер юго-западный — два-три балла. Высота волны — ноль-один метр. Ночью возможны грозы. Видимость хорошая.
— Хватит тебе, голубушка. Я…
— …ноль-один метр. Ночью возможны грозы. Видимость хорошая. Сегодня и завтра ветер юго-западный…
Миллион раз слышанные слова, это же его, Яниса, жизнь, еще совсем недавняя, буднично-привычная и тяжелая, теперь она казалась долгим, сплошным приятным праздником, который кончился так же вдруг, как все кончается на этом свете. И здесь что-то изменилось навсегда — вместо хриплого голоса старого диспетчера записанный на ленту прогноз погоды… Когда привыкнешь — никакой разницы… Янис понимал, что единственный путь для него — возвращаться к своим. Впрячься в работу и все забыть. Разумеется, если его теперь возьмут… Люди-то ничего, люди поймут. Вот только председатель… Просить Янис не пойдет… Хотя нет, не то что просить, а объясниться, если дело к этому пойдет. Янис вернется к своим ребятам, хотя от порта до Ильзиного дома рукой подать. Ильза ты, Ильзочка… А если Ильза вдруг?.. Сердце на миг екнуло и замерло. А если вдруг… Даже испарина на лбу выступила. Он взял с пола бутылку и налил стакан доверху.
