– О, Пресветлый, – судорожно выдохнул Лан-Ар, – упаси от власти Шейниры и избави от дурных мыслей.
Неужели он опоздал?
Вот и порог, и тонкая дощатая дверь. Чуть приоткрытая, словно кто-то уходил торопливо, опасаясь быть застигнутым врасплох.
Лан-Ар свободной рукой рванул ворот куртки – ему вдруг стало нечем дышать, теплый воздух как будто загустел киселем и никак не желал вливаться в легкие. Скрипнув зубами, ийлур осторожно поддел дверь клинком, глянул внутрь. Ничего – только темнота и страшная тишина. Косой луч нарисовал размытое пятно света на пустой циновке.
«А может быть, они просто ушли?» – он покачал головой. Плохо, когда начинаешь обнадеживать сам себя – это всего лишь означает, что надежды больше нет…
Лан-Ар вдруг снова представил себе бадью с пенными островами, жасмин и неподвижное тело Нитар-Лисс на дне.
Или так даже лучше? То, что ее больше не будет?
– Входи, – раздался насмешливый голос, – я так и думала, что ты вернешься.
* * *
Нитар-Лисс стояла у входа на вторую половину дома и расчесывала гребнем волосы, волнами ниспадающие до пояса.
– Где Шез-Нолд? – быстро спросил ийлур, переступая через порог, – он… я хотел сказать, но…
– Его прислал Элхадж за моей головой. Сама знаю.
Лан-Ар сделал еще один осторожный шаг.
– Где он?
В темноте Нитар-Лисс казалась призраком с провалами вместо глаз, и у Лан-Ара – он сам не понял отчего – по спине побежали мурашки. Губы темной жрицы дрогнули и растянулись в холодной улыбке.
– Его больше нет в Эртинойсе, – сказала она и отвернулась.
– Что?!!
Вмиг все стало на свои места. Похоже, Нитар-Лисс догадывалась о том, какая роль уготована ассасину из Храма, и приложила все усилия, чтобы отвлечь его, завлечь, очаровать… А затем быстро и ловко убила, вернее, принесла в жертву Темной Матери синхов. И то, что Нитар-Лисс приказала Лан-Ару убираться вон, могло означать только одно: она не хотела, чтобы раб из храма Фэнтара стал свидетелем еще одного убийства.
– Как… твоя спина? – почти беззвучно спросил Лан-Ар. Просто так – чтобы ушла, растворилась в звуках ночи повисшая между ними тишина.
Он прислонился плечом к прохладной глинобитной стене; во рту плавала горечь.
«Да что это с тобой?» – издеваясь, спросил себя Лан-Ар, – «разве не ты кинулся спасать эту ийлуру? Разве не ты хотел, чтобы она осталась жить?»
– Великолепно, – отозвалась из темноты жрица, – не болит.
Шелестя по полу одеянием, она медленно пересекла разделявшее их пространство и остановилась на расстоянии вытянутой руки.
– А ты, Лан-Ар, скажи, почему ты вернулся? Если бы ты ушел, я бы не стала тебя преследовать…
Свет луны робко тронул ее плечо, скользнул по шелку вниз, на пол.
– Потому что перерисовала карту, когда ты спал.
Лан-Ар вспомнил золотые пылинки на дне котелка и невольно усмехнулся. Ну конечно! Золотые розы, всюду они, заполонили Эртинойс, как сорная трава…
– И тебе не нужны сокровища, о которых я говорила, – с усмешкой продолжила ийлура, – и тебе больно от того, что идешь к Сумеречному хребту с такой ийлурой, как я… Знаешь, как я поднялась на ноги? Шейнира обещала исцелить меня в обмен на приносимые жертвы. И те, кто умирает на алтаре – все они отправляются к Шейнире только потому, что мне не хочется быть калекой… Так отчего же?
Лан-Ар молчал. То, что он мог ответить, витало где-то рядом, в темном и душном воздухе – но никак не желало обретать внятную форму.
Нитар-Лисс покачала головой.
– Счастливы те, кто не задумывается, – медленно сказала она, – но ты, кажется, не выглядишь счастливым.
И вдруг, зло сверкнув глазами, спросила:
– Шез-Нолда больше нет здесь, так чего тебе еще надо?
– Ничего.
Лан-Ар вздохнул, огляделся. Кажется, на эту ночь все закончилось; теперь усталость давила каменной глыбой, хотелось просто лечь, закрыть глаза и не о чем не думать.
– Хм. Ничего… Сам-то ты в это веришь?
Ийлур так и не понял, что такого сделала Нитар-Лисс – только моргнул при виде ее свалившегося на пол одеяния. Она отточенным движением перешагнула через шелк.
– Что бы там ни говорили, Лан-Ар, Шейнира сильна в наших сердцах. Слишком мало в Эртинойсе тех, чье сердце на самом деле исполнено света. В моем уже давно царит тьма, в твоем обитают сумерки. И чем закончится наш поход, не известно даже Санаулу.
