…Он повернул голову, наслаждаясь прикосновением мягкой травы к щеке, и встретил взгляд темной ийлуры.
– Нам пора, – тускло напомнила она, – до ночи успеем немного пройти.
– И правда, пора, – согласился Лан-Ар.
Он мог бы и промолчать, но хотелось говорить, чтобы не повисала между ними настороженная, враждебная тишина.
Нитар-Лисс потянулась, затем села и снова уставилась на него. – «Чего она ждет?»
– Жаль, бурдюка больше нет, – проворчал Лан-Ар, – ты правда его не брала?
Жрица беззлобно выругалась – да так, что у ийлура моментально покраснели уши.
– Я же говорила, что ты его забрал. Но если не брал, значит, нас обоих обвели вокруг пальца.
И, разминая запястья, добавила:
– Хотела бы я встретиться один на один с этим Шатоэлом…
– Не стоит искушать судьбу, – он, заведя руку за спину, начертил в воздухе оберегающий знак Фэнтара.
– Ох, я тебя умоляю, – хихикнула Нитар-Лисс.
Казалось, мир и согласие были восстановлены.
…Потом они снова брели меж черных молчаливых гигантов. Лан-Ар уже не прятал оружия; ему в каждой тени мерещились чудовища лабиринта – а Нитар-Лисс наоборот беззаботно вышагивала впереди.
– Я гляжу, ты исцелила ногу? – поинтересовался он.
Жрица обернулась, и в ее улыбке Лан-Ару почудился зловещий оскал шейнировой твари.
– Мать синхов меня исцелила.
Вот так. Изволь теперь гадать, Лан-Ар, то ли с самого начала растянутые сухожилия были обманом, то ли вправду Шейнира помогала своей верной слуге…
– Проклятье, все бы отдала за кусок щерова окорока! – ийлура тряхнула гривой грязных, спутанных волос.
– Я бы тоже, – усмехнулся Лан-Ар, – клянусь Покровителями.
Но голод, еще пол-дня назад терзавший внутренности, утих, задремал. Желудок перестал урчать, словно забыл, что есть на свете пища, а дальше – Лан-Ар знал, что дальше он попросту начнет слабеть. До тех пор, пока не свалится среди треклятых черных булыжников…
– Ничего, уже близко, – проворковала Нитар-Лисс.
– Об этом говорит карта?
– Нет. Я… просто я чувствую, и все. А разве ты – ты ничего не ощущаешь?
Лан-Ар помолчал, прислушиваясь к собственным ощущениям. Пожал плечами.
– Нет, ничего.
– Ну и ладно.
На ночлег остановились у встопорщившейся базальтовой плиты, похожей на гребень щера. Не было ни костра, ни ужина – просто сели, прижавшись боками друг к другу и долго смотрели на россыпи звезд.
– Знаешь, мне хорошо с тобой, – вдруг сказала темная жрица, – сидеть вот так, ни о чем не думая и ни о чем не заботясь.
Ее фарфоровая кожа мягко белела во мраке, принимая в себя хрустальный свет небес.
«И это она говорит мне», – подумал ийлур, – «Покровители! Кто бы мог подумать, что со мной приключится такое…»
На миг ему стало тепло и уютно, как будто снова очутился в давно ушедшем детстве, и снова взбирался на спинку кровати, чтобы, раскинув руки, полететь над светлым дощатым полом. А потом – все вдруг сгинуло, окрасившись жуткой, багровой болью.
– Что?..
Нитар-Лисс проворно вскочила на ноги и теперь глядела на него сверху вниз. А Лан-Ар… его пальцы скользнули по ребрам и натолкнулись на холодную рукоять ритуального ножа. Вокруг камня расплывалось липкое и горячее пятно.
– Дальше я пойду одна, – мягко сказала Нитар-Лисс, – но мне нужно было принести жертву Темной Матери, чтобы она дала мне сил добраться до Ока Сумерек.
– Ах ты…
Он рванул из раны нож, но тут же пожалел об этом: следом в темноту ночи плеснуло кровью. Его, Лан-Ара, жертвенной кровью. И перед глазами все поплыло – и белое, словно маска, лицо жрицы, и хоровод базальтовых стражей, и небо, до краев насыпанное звездами…
* * *
– Лан-Ар!!! Побери тебя Шейнира, прекрати так вопить!
Он непонимающе заморгал на розовый свет утренней зари. Под ребрами, там, где побывал нож, еще болело, и сердце, трепыхаясь пойманной птичкой, все никак не желало успокоиться.
– Ты сейчас созовешь всех чудовищ Лабиринта, – прошипела Нитар-Лисс.
Она склонялась к нему, и рыжая прядь щекотала подбородок.
Так, значит, все это… Только сон?!!
Тонкие пальцы Нитар-Лисс легли на медальон с образом третьего глаза Шейниры, ийлура несколько мгновений пристально смотрела Лан-Ару в глаза, а затем рассмеялась.
– А, вон оно что! Послушай, сколько раз я должна повторить, что не собираюсь тебя убивать? Мне и жертва-то не нужна – или забыл про мой браслет?
