О том, что истинным кукловодом всей этой истории оказался старый синх, метхе Альбрус.
О том, что теперь – хочешь-не хочешь, а придется расправляться с каждым, кто приблизится к Оку Сумерек. Альбрус хотел, чтобы Нитар-Лисс нашла Лабиринт? Прекрасно. Значит, и темная жрица, и ее спутник отправятся к Шейнире до того, как метхе добьется своего. Хотя… Как раз он-то, хитрая ящерица, ничего и не добивался. Сидел себе и ждал, время от времени дергая за нужную ниточку. Эристо-Вет скрипнула зубами. Метхе, метхе. Учитель, которого можно было опасаться – но которым нельзя было не восхищаться.
…И о том, что Дар-Теен убил элеану, солгав при этом ей, Эристо-Вет.
А-Ша рассказывала о том, как ее муж любил поставить ей пару-другую синяков. А Эристо-Вет только стискивала пальцы на медальоне с частицей молота Пресветлого и беззвучно шептала молитву.
Помоги и наставь на правильный путь. Ибо некому дать совета, и некому больше довериться.
…И среди всех неприятностей, так внезапно свалившихся на ее голову, занозой сидела мысль о том, что свинцовый кубик так и не показал просимое. Эристо-Вет по-прежнему не знала, где сейчас темная жрица – и понятия не имела, как ее догнать.
Ийлура закрыла глаза.
«И тогда я посмотрела на себя в зеркало», – бубнила А-Ша, – «знаете, у меня когда-то было настоящее зеркало…»
– Да, конечно, – шепнула Эристо-Вет, мечтая лишь об одном – чтобы Покровители наказали эту женщину немотой.
Но память, самое страшное проклятие богов – и самый лучший их подарок – уже вцепилась в произнесенное слово.
«Зеркало».
Ийлура усмехнулась. Мысленно разворачивая холст воспоминаний, неторопливо размышляя, чем может закончиться для нее еще один ритуал Хранителей… Когда-то, давно, ей довелось провести его – и эта глупая попытка едва не окончилась печально. Больше Эристо-Вет за все годы службы Ордену ни разу не делала ничего подобного, и даже забыла о том досадном происшествии, но… Упоминание о зеркалах внезапно разбудило само прошлое.
«И почему я не сделала этого раньше?» – подумала Эристо-Вет, – «Почему не вспомнила? Многое бы стало куда проще».
Но метхе Альбрус, побери его Шейнира – он не желал, чтобы его ученица помнила. Наверное, тогда старый синх ценил свою ученицу и не хотел ее потерять.
– Я тебя попрошу еще кое-о-чем, – Эристо-Вет крепко сжала пальцы А-Ши, – обещай, что сделаешь. Я дам тебе золота…
* * *
Метхе Альбрус был лучшим, но в то же время самым надоедливым учителем из всех когда-либо живших под небом Эртинойса. Так искренне считала молоденькая ийлура с роскошными волосами глубокого синего цвета, сидящая за широким – в полный размах рук – деревянным столом. Чудной оттенок шевелюры достался ей от матери и был редкостью в Гвенимаре; но, попав в Орден шести лет от роду, Эристо-Вет помнила, что на восточном побережье материка синие волосы встречаются часто – как будто их обладателей отметило дыхание океана.
Она закусила кончик пера и попыталась сосредоточиться на объяснении метхе. Это, конечно, было нелегко: шаловливый весенний ветер то и дело хлопал оконной рамой, вместе с ним в кабинет врывались запахи просыпающихся полей, травяного сока и разомлевшей под солнцем сырой земли. Ийлура представила себе, как хорошо в этот ясный денек запускать воздушного змея, или просто сесть на быстроногого щера и махнуть за пределы Жемчужного кольца – туда, где навстречу солнцу рвутся из зимнего плена крошечные зеленые ростки, а по синему куполу неба медленно плывет силуэт ястреба…
Представила – и невольно зевнула. Метхе Альбрус кашлянул, тем самым деликатно напоминая о своем присутствии, а затем молча прикрыл окно.
– Продолжим.
– Да, метхе.
– Записывай, Эристо. Видящий Границу может не только говорить, но и вызвать в Эртинойс тень, если это необходимо. Однако, подобные действия опасны для вызывающего и могут привести к летальному исходу.
– Эмм… Метхе…
– Значит, к смертельному, – синх усмехнулся, отчего резко обозначились тонкие полоски в углах рта. – Тень, попадая в Эртинойс, чувствует себя несчастной, начинает завидовать живым и может с легкостью увести вызывающего за собой. Понятно?
