…После третьей рюмки «Слезы Фэнтара» Этт-Раш уже не казался ийлуре полным ничтожеством, каким она его считала с того самого момента, как впервые встретила в башне Ордена. Пожалуй, Эристо-Вет даже нравились его изящные, но сильные пальцы. У Дар-Теена руки были просто большими и крепкими, он с легкостью гнул медные пятаки, но не умел толком ни читать, ни писать; здесь же, приглядевшись, Эристо-Вет увидела руки ийлура образованого, местами испачканные чернильными пятнами. Этт-Раш с одинаковой легкостью справлялся и с мечом, и с пером. Да и лицо Этт-Раша тоже оказалось вовсе не надменным и застывшим, словно его вылили из воска, а просто строгим. Синие глаза, гораздо темнее, чем у Дар-Теена, смотрели вдумчиво и внимательно. Ийлур все еще гадал, зачем Эристо-Вет понадобилось с ним встречаться и при этом молоть всякую чушь об обычаях Ордена, но… То ли хорошее воспитание, полученное в аристократической семье, то ли простое любопытство мешали ему подняться и уйти, оставив ийлуру в компании полупустой бутылки «Слез».
– …И все-таки я не понимаю, зачем ты просила о встрече, – наконец сказал Этт-Раш. Слегка заплетающимся языком; Эристо-Вет мысленно поздравила себя с маленькой, но все же победой. – Приятного пути ты мне пожелала. Но кажется, у тебя крутится еще что-то на языке, а ты отмалчиваешься… Или нет. Наоборот, городишь несусветную чушь.
Она заморгала на четвертую – уже полную рюмку – и с тоской подумала о том, что прозрачными намеками отговорить Этт-Раша от возложенной на него миссии не удалось. Как ни крути, этот хранитель границы был пока в своем уме – а ведь только совершенно ополоумевшей особе могло прийти в голову ослушаться метхе Альбруса.
«Вроде тебя, дорогая».
Но, быть может, стоит попробовать еще раз?
– Я… э-э… – нерешительно начала Эристо-Вет.
– За успех моей миссии! – провозгласил ийлур, глядя сквозь прозрачную жидкость на огонь в камине, – Покровители! Чистая, как слеза… Как слеза отца нашего, и такая же целительная!
– Да уж, – хмуро подтверила ийлура, – да уж…
Голова слегка кружилась, а потому пятую и шестую порции божественного напитка Эристо-Вет незаметно выплеснула под стол. А Этт-Раш, глупо улыбаясь, перегнулся через стол и, схватив ее за руки, горячо зашептал в лицо:
– Крошка, ты такая милая! Я думал, что ты гордячка, но это вовсе не так… Я ошибался, ты хорошая, добрая ийлура, истинная дочь нашего Пресветлого… Давай уйдем отсюда?..
Эристо-Вет сосредоточилась, насколько это было возможно в ее расслабленном (совсем чуть-чуть!) состоянии. Так, так, господин Этт-Раш. Вот как вы заговорили!
А ийлур, глупейшим образом улыбаясь и мня себя не иначе как самым галантным кавалером во всем Гвенимаре, смущенно закончил:
– Я тут в мансарде комнатку снял. Пойдем?
Эристо-Вет захлопала ресницами, мучительно соображая, что делать дальше. Ее трезвая часть, прятавшаяся от «Слез Фэнтара» в темном и душном закоулке сознания, возмущенно сжала кулаки и ринулась на Этт-Раша – намереваясь сделать из наглеца добротную рубленную котлету. А та, вторая часть ийлуры, которая успела как следует поднабраться веселящего зелья, кокетливо подмигнула, повела плечом – «Почему бы и нет? В конце концов, не я ли решила остановить этого чудака, который сам не ведает, куда лезет? Вдруг да получится? Пусть даже и не совсем честно…»
– Ммм… – неопределенно промычала Эристо-Вет, прислушиваясь к аргументам спорящих сторон. – «Боги! Нет, так нельзя. Что бы сказал Дар-Теен, узнай он о твоих намерениях?». – «Да какое ему дело, этому северянину? Вы же расстались несколько лет назад. И, позвольте, остановить Этт-Раша все-таки надо. Чтобы он не тащился за Нитар-Лисс и ее мальчиком для битья. Ну, а для этого любые средства хороши, не так ли?»
– Пресветлый Фэнтар, глупости какие! – не выдержала она.
– Что? – Этт-Раш отпрянул и воззрился на нее в изумлении.
– О, я хотела сказать… – ийлура широко улыбнулась, – да. Конечно же, я согласна подняться с тобой… туда… если, конечно, никто не узнает.
– Слово аристократа, – он торжественно приложился горячими губами к ее запястью.
«Что, небось, поджилки трясутся? Так тебе и надо!» – зудела добродетельная половина Эристо-Вет, пока они поднимались по скрипучей лестнице.
