-- Эль! -- рядом со мной опустился бледный оборотень и крепко прижал меня к себе, словно пытаясь убедиться, что я действительно была жива. -- Дура! Какая же ты дура! -- не он зарылся лицом в мои волосы, выпустив меня из объятий. -- Ты даже не представляешь, как я хочу сейчас тебя придушить.
-- Мне и представлять не надо, -- едва прохрипела я, поняв, что дышать становилось все труднее, -- я это чувствую.
Брат тут же отстранился и впился в меня пристальным взглядом, пытаясь найти видимые повреждения.
-- Крил, ты не мог бы подержать нашего нового знакомого? -- голос Дана звучал абсолютно бесстрастно. -- Мне нужно поговорить с Рианоэль.
Рианоэль. Я невольно поежилась, вспомнив, что полным именем он называл меня, только когда был по-настоящему взбешен. Стало действительно страшно. Наблюдая, как неспешно поднялся брат, я бросила на него умоляющий взгляд, но тот лишь покачал головой и повернулся ко мне спиной. Все правильно, я сама была виновата. Твердо решив не показывать собственного страха, я с вызовом посмотрела на приблизившегося Дантариэля.
-- Насколько я могу судить, ты в полном порядке, -- сухой тон принца бил по нервам не хуже хлыста.
Десмонд попытался что-то пробормотать, но я его опередила:
-- Со мной все прекрасно, -- я ответила ему не менее ледяным голосом. -- И какого лешего вы сюда ворвались? Кстати, Крил, не мог бы ты отпустить моего друга?
-- Только попробуй, -- Дарракши-Лан угрожающе покосился на невозмутимого оборотня.
-- Да я, собственно говоря, даже не собирался, -- мужчина безразлично пожал плечами и с мрачным выражением лица уставился на полукровку.
-- Ты не имеешь права, Дан... -- начала было я, но тут же почувствовала, как оказалась практически в таком же положении, что и Десмонд: прижатая спиной к стене и поддерживаемая лишь впившимися в плечи руками Дантариэля. -- Что ты делаешь?!
-- Это что я делаю? -- вплотную приблизился мужчина, яростно сузив глаза. -- Думаю, лучше именно тебе объяснить, почему ты не в академии и уже три дня мы как полоумные носимся по городу, буквально перерывая его вдоль и поперек. Боялись, что тебе плохо, что ты лежишь, где-нибудь, истекая кровью, совершенно беспомощная. А вместо этого, что я вижу? -- во взгляде принца проскользнуло презрение, полоснувшее болью мое сердце почище всякого ножа. -- Ты, совершенно здоровая, прячешься от нас на кладбище, причем не одна, а с "другом"! -- последнее слово мужчина буквально выплюнул. -- Надеюсь, вы хорошо провели время, милая? -- голос Дана стал обманчиво мягким. -- Потому что больше ты с ним не увидишься!
-- Только попробуй причинить ему вред, Дантариэль, и это ты больше никогда меня не увидишь, -- вкрадчиво проговорила я.
-- Ты думаешь, теперь это меня волнует? -- он медленно оглядел меня с таким равнодушием, что сердце сжалось от дурного предчувствия. -- Ты сделала выбор, любовь моя, сбежав из-под нашей защиты и не сказав никому ни слова. Нисса не в счет, с ней у меня уже был отдельный разговор. Ты не давала знать о себе несколько дней подряд, а сама в это время весело проводила время. Надеюсь, ты хорошо развлеклась, зная, что мы сходим с ума от беспокойства? Я лишь не понимаю, как ты могла забыть про дочь, Рианоэль, -- Дарракши-Лан был беспощаден, точно зная все мои слабые места. -- Понимаешь ли ты, какую боль причинила девочке своим побегом? Она проплакала все ночи напролет, молясь, чтобы ее мама оказалась живой. Хотя... -- бросив выразительный взгляд на не двигавшегося с места Десмонда, наблюдавшего за нами потемневшими от ярости глазами, Дан презрительно скривился. -- Думаю, у тебя было чем заняться помимо размышлений о Лирице.
Сказав это, Дантариэль брезгливо отдернул руки и поспешно отвернулся, словно ему было противно даже находиться рядом со мной. Так и не восстановившиеся до конца ноги подогнулись, и я упала на пол, зная, что подняться уже не смогу. Да и не хотела. Защита, которую мне с таким трудом удалось образовать вокруг разума, рухнула, унося меня с собой в пучину отчаяния и боли. Но на этот раз все было по-другому. Сейчас на первый план вышли мои собственные эмоции, та невыносимая агония, в которой билась моя душа. Дан был не прав. Он просто не мог быть правым! Я же думала о них, все время, каждую секунду, что находилась вдалеке, я думала про дочь, про друзей, про наставника и про него. Но почему он этого не понимал? Зачем старался сделать мне еще больнее? Чувства других людей притупились, а я впала в некое подобие оцепенения, лежа на холодном полу, обхватив себя руками и невидяще уставившись в пространство.
