– Все там будем. Одни раньше, другие позже.
– У вас странное отношение к жизни, Альберт Николаевич, – заметил Глеб.
– Почему странное? Я просто скептик. А вы, наверное, оптимист?
– Да. И дела мои поэтому идут неплохо.
– Извините, а чем вы занимаетесь?
– Да всем понемногу. Правда, кое-чем активнее, а кое-чем спустя рукава.
– А все же? – допытывался Прищепов.
– Вкладываю деньги в определенные операции в питерских банках Прокручиваю деньги, на этом поднимаюсь, превращаю их в валюту, а потом валюту опять в деньги.
– И что, удается вам ваш фокус?
– Что вы имеете в виду?
– Ну, превращения получаются? – чересчур громко спросил Прищепов.
– Да, получаются, – тихо ответил Сиверов. – Но я уже подумываю с этим делом завязывать. Не может слишком долго одна и та же деятельность быть успешной и приносить удовлетворение.
– Что правда, то правда. А вот коллекционирование никогда не надоедает, это занятие на всю жизнь.
– Кому что, – пожал плечами Глеб, приподнимая свой бокал. – За вас, Альберт Николаевич.
– Да нет, за вас, Федор.
– А может, лучше за прекрасных дам? – предложил Глеб.
Прищепов кивнул и улыбнулся, но очень кисло и презрительно. Тамара Колотова была женщиной явно не в его вкусе.
Но Глеб подумал, что, скорее всего, женщины вообще не интересуют Прищепова, что, наверное, он голубой. А этот громкий голос – всего лишь напускное.
– Томочка, позвольте вас пригласить на танец, – сказал Прищепов, и тон был таким, что Колотова не посмела отказать. Она вскочила раньше, чем поднялся Прищепов.
Глеб усмехнулся.
– Кого ты привела, сучка? – зашипел в ухо Тамаре Прищепов, косясь на спину Глеба.
– Он очень богатый Очень У него чемодан денег, – сказала Колотова то, чему научил ее Глеб.
– Каких денег?
– Ясное дело, долларов, – прошептала Тамара.
– Ты видела?
– Конечно, видела.
– А не врешь?
– А зачем мне врать?
«Действительно, зачем ей врать?» – брезгливо прижимая к себе Тамару, подумал Альберт Прищепов.
Танец кончился, и Прищепов галантно подвел Тамару к столику.
И тут же Глеб предложил:
– А со мной потанцуете. Тома?
Та сразу и с удовольствием согласилась.
Этим же вечером коричневый микроавтобус БМВ, в кабине которого уместились пять человек, не считая водителя, мчался по Волоколамскому шоссе в сторону Москвы. Пассажиры курили, лениво перебрасываясь между собой ничего не значащими фразами.
– Ну вот, мы всегда как нефтяники-вахтовики, – вздохнул тридцатишестилетний Олег Владимирович Пескаренко.
– Да, Олежка, как вахтовики. Только сейчас, слава Богу, мы едем домой, а не из дому.
– Неделю отпахали, можно и отдохнуть, – ответил Олег Пескаренко своему шефу Станиславу Семеновичу Бархаткову, абсолютно лысому широколицему мужчине. – Надоело, не могу, – Олег жадно затянулся.
– Что тебе надоело, дорогой? Надоело получать деньги? Надоело жить, как человек? Да ты вспомни, кем был до этого и как жил.
Олег пренебрежительно махнул рукой.
– Что толку от этих денег?
– Как это что? – недоуменно заметил Станислав Семенович.
Известный химик, доктор наук, Бархатков два с половиной года тому назад остался без работы. Его лишили лаборатории в одном из московских научно-исследовательских институтов. Полгода он пошатался без дела, а затем ему предложили одно интересное занятие. Правда, оно было сопряжено с большой опасностью, но бедность так замучила Станислава Семеновича, что он махнул рукой на опасности и бросился в новое для него дело – так, как пловец бросается в воду. Станислав Семенович быстро организовал работу. Что-что, а организовывать он умел. Обладая недюжинным умом, плюс талантом ученого, он быстро поставил дело. И сейчас его люди, бывшие ученики и коллеги, проверенные и отобранные, занимались производством наркотиков.
Впереди мелькали рубиновые габаритные огни автомобилей, слепили фары. Микроавтобус мчался к городу. Мужчины продолжали лениво переговариваться, абсолютно не обращая внимания на двух охранников в кожаных куртках, расположившихся на передних сиденьях.
– Олег, ты в последнее время мне совсем не нравишься, – как-то по-отечески заметил Станислав Семенович.
Два месяца назад Бархаткову исполнилось пятьдесят шесть лет. День его рождения отметили обильными возлияниями, шикарно убранным столом. Правда, все это торжество проходило довольно странно – что называется, при закрытых дверях. Никого из посторонних не было, только свои – те, кто непосредственно связан с производством наркотиков.
