– Один, – сказал кто-то из его бойцов.
Глеб в ответ на это замечание тяжело вздохнул.
– Дай Бог не последний, – прошептал сержант.
– Тише, – Глеб приподнял руку и указал в сторону узкой тропинки на краю пропасти.
Скорее всего, по этой тропе ходили не люди, а животные. Она была такой узкой, что идти по ней в снаряжении представлялось крайне сложным. Глеба выручало то, что он видел в темноте.
«Да, недаром мне дали кличку Слепой», – подумал он, переступая через трещины и прижимаясь к отвесной скале.
А впереди слышались звуки боя. Глеб подал знак, чтобы идущие за ним двигались чуть быстрее. Надо зайти в тыл нападающим. Но сколько их было, Глеб еще не знал, хотя по тому, с какой частотой звучали автоматные очереди, он уже представлял примерное количество душманов, окруживших его друзей.
«Наверное, душман, которого я убил, был послан на разведку после того, как удалось сбить вертолет. Может, стреляли даже не из ПТУРСа, а воспользовались „Стингсром“. У этих „духов“ оружие какое хочешь – и наше, и американское, и западно-германское».
Спустившись с гор вниз, Глеб и его люди рассредоточились. Нападение группы Сиверова застало противника врасплох. Они явно не ожидали, что кто-то может напасть на них с тыла, с их территории. Но в этой войне не было правил, здесь каждый действовал так, как выгодно было ему, здесь каждый убивал, чтобы самому не быть убитым, каждый спешил убить врага, потому что только это давало ему шанс остаться в живых.
И Глеб знал эту истину назубок – как собственное имя, и этому же он учил своих бойцов. Правда, душманы успели вызвать подкрепление, но двое попавших в окружение товарищей и еще один раненый, молоденький сержант с перебитой ногой и простреленным плечом, были спасены. Радость их не знала предела. Они обнимали Глеба, благодарили за спасение, – А я уже думал, что мне… – и после этого один из спасенных долго и со смаком матерился, проклиная «духов», проклиная этот Афганистан и тех, кто послал их сюда.
– Уходим, уходим, – поторапливал своих людей Глеб. – Двое вперед. Возьмите раненого – ты и ты.
Кузнецов и Смольчик, останетесь и прикроете. Радист, вызывай вертолет, вызывай на ту площадку, где нас высадили.
– Понял, командир.
Радист принялся настраивать рацию. В конце концов связь удалось установить.
Но и душманы не дремали.
Ночью вертолет не мог сесть, и Глебу было приказано продержаться до утра. Но обещали: на рассвете вертолет будет послан.
Когда Сиверов и его люди – слава Богу, никто не погиб и никто не был ранен – оказались на площадке, позади, там, где он оставил прикрытие, завязался бой.
Послышались разрывы гранат и грохот обвала.
– Не дай Бог их завалило… – прошептал Глеб.
Но ребята вскоре догнали группу.
– Ну, что там? – спросил Глеб.
– Мы завалили тропу. Вернее, не мы. Там оборвался такой кусок скалы, что теперь если «духи» и захотят нас достать, им придется идти какими-нибудь обходными тропами, если такие вообще есть, – заулыбался сержант.
– Ладно, будем ждать наших, – и Глеб подозвал к себе радиста и приказал вновь связаться со своими.
На этот раз сообщение радиста было безрадостным:
– В это место вертолет прилететь не сможет. Нам приказано двигаться к другой точке.
А до другой точки было километров двенадцать.
И все двенадцать километров – по горам. А что такое прогулка по горам ночью, Глеб знал. И он опять приказал радисту связаться и сообщить, что с этого места они уйти не могут, так как с ними тяжелораненый и переносить его опасно.
Глебу не хотелось терять своих людей.
Но, все-таки судьба к Сиверову была милостива. На рассвете появился вертолет. Глеб услышал рокот мотора, который эхом разносился в горах. Вскоре вертолет сел и, быстро приняв на борт группу Сиверова, взмыл вверх.
Но едва машина долетела до того места, где вчера был сбит вертолет, как по ней застучали пули.
Пилот грязно выругался.
– Чертовы «духи»! Вон сколько их внизу! А мы им ничего не можем сделать.
– Уходи, – попросил Глеб.
Вертолет, заложив крутой вираж, резко ушел в сторону, едва не задев лопастями за отвесный склон.
– Да осторожнее ты, – пробормотал Сиверов.
Пилот ухмыльнулся.