А когда он вырастет, будет большим?
– Нет, не очень. Вот таким, – Глеб развел руки и показал.
– Ото, таким огромным?! А какого он будет роста?
Глеб опустил руку к полу.
– Ну, вот такой.
– Так я намного больше его.
– Конечно, больше.
– Ну ладно, пусть спит. Вы не шумите.
Ирина и Глеб переглянулись, удивленные такой заботой девочки о своем подопечном.
– Ему нужно купить поводок, и я буду ходить с ним гулять.
– Хорошо, обязательно куплю, – пообещал Глеб.
– Только прямо завтра.
– Хорошо, я куплю поводок завтра.
Праздник продолжался. Глеб включил музыку, и они все втроем принялись танцевать. А щенок, устав, даже не обращал на танцующих внимания. Он продолжал крепко спать.
* * *
В самый разгар веселья ожил телефон. Звонки были настойчивы.
– Это, наверное, меня друзья поздравлять будут, – Ирина подошла к телефону и сняла трубку.
– Добрый вечер, – послышался вежливый мужской голос.
– Добрый вечер, – ответила Ирина.
– Будьте добры, пригласите к телефону Глеба Петровича.
– Да, сейчас, – Ирина пожала плечами и удивленно взглянула на Глеба, ведь раньше ему никто никогда сюда не звонил.
Глеб тоже пожал плечами, и его лицо сразу же стало суровым, в уголках рта появились твердые складки. Он решительно взял трубку, прижал к уху.
– Я слушаю.
– Добрый вечер, Глеб Петрович. Вас беспокоит генерал Потапчук.
– Слушаю вас, – спокойно ответил Глеб.
– Нам с вами необходимо встретиться завтра во второй половине дня.
Глеб слушал, что говорит ему невидимый абонент, и представлял себе сосредоточенное лицо генерала Потапчука. Разговор был недолгим.
Глеб положил трубку и попытался улыбнуться. Но его улыбка получилась вымученной и немного растерянной.
– Кто это? – спросила Ирина, подходя к Глебу.
– Один хороший знакомый.
– А чего он хотел?
– Завтра мне надо будет с ним встретиться.
– Он оттуда? – Ирина качнула головой.
– Да, оттуда.
– Очень высокий чин?
– Не Президент, но птица важная, – пошутил Глеб.
– Ох, Глеб, Глеб… – вздохнула Ирина, скрестив на груди руки.
– Да ладно, чего ты расстраиваешься? Все будет хорошо.
– А что его интересует?
– Вопросы сейчас задавать не время, у нас праздник, – и Глеб, подхватив на руки Аню, закружился с ней по комнате.
Девочка радостно смеялась.
– Ой, ой, как быстро! Как высоко! – вскрикивала она.
И Глеб вторил ей счастливым смехом.
– Сумасшедшие, – покачала головой Ирина, – абсолютно сумасшедшие. Что взрослый, что ребенок, никакого с вами сладу, – и она подключилась к веселью.
Но ее глаза оставались грустными. В них затаилась тревога – та тревога, которая была ей хорошо знакома и которая, как надеялась Ирина, уже никогда не вернется.
После одного из танцев Глеб обнял Ирину за плечи.
– Ничего не поделаешь, дорогая, – прошептал он ей на ухо, – такова моя работа. Я это умею делать и обязан делать.
– Глеб, не надо. Бросай эту свою работу.
– Не могу. Слишком многое меня с ней связывает, слишком много я потерял близких мне людей. Благодаря этой работе я и тебя нашел, и Аню, – Глеб кивнул в сторону девочки, которая опустилась на колени рядом со щенком и ласково гладила его по голове.
– Какие у него смешные ушки!
– Тебе придется уехать? – напрямую задала вопрос Ирина.
– Я еще ничего не знаю.
– А когда ты будешь знать?
– Возможно, завтра. Может, никуда не придется уезжать.
* * *
Всю эту ночь Глеб провел в тревожных размышлениях и уснул только под утро. Ирина спала, уткнувшись в его плечо. Глеб осторожно отстранился от нее, поднялся с кровати. Он прошелся по гостиной, опустился на корточки рядом с мирно спящей Аней, поправил одеяльце, затем погладил щенка, который, увидев Глеба, поднял свою острую мордочку.
– Ну что, приятель, похоже, предстоит тяжелая работа. Иначе они не стали бы меня беспокоить. Ведь они обещали мне три месяца отпуска. А прошел только месяц с небольшим, и вот я опять понадобился.
Он потрепал щенка по ушам. Тот преданно лизнул его руку и улегся поудобнее.
Глеб выпил холодной воды и вернулся в спальню.
Ирина, облокотившись на подушку, смотрела на него.
– Ты волнуешься? – спросила она.
– Да, как-то тревожно.
– Боишься?
– Нет, не боюсь, – покачал головой Глеб, погладил Ирину по волосам, – абсолютно не боюсь. Просто, знаешь, я так к вам привязался – к тебе и Ане – и не хочу с вами расставаться, даже ненадолго.
