А Зубов взял бутылку виски и налил себе полный стакан. Он большими жадными глотками ополовинил стакан и откинулся на спинку дивана.
– Мне хочется напиться. Хочется проснуться и чтобы все было по-другому.
– Так в чем дело, Федор? Виски у меня предостаточно, можешь пить.
– Я боюсь, что буду тебе неприятен.
– А ты не бойся. Я видела тебя очень пьяного. Ты становишься ужасно разговорчивым.
– Что? – негромко переспросил Зубов.
– Я говорю, что ты, когда пьян, становишься очень разговорчивым и ничего от меня не скрываешь.
– Это плохо, – констатировал Зубов.
– Да нет, наоборот, Федор, это хорошо.
Елена придвинулась к нему, запустила свои тонкие длинные пальцы в его седые волосы, немного растрепала прическу.
– Ты такой смешной, Федор!
– Да ладно уж… – сказал он, залпом допивая виски.
– Пойдем, ты примешь ванну, а затем я тебе сделаю массаж, и ты расслабишься, уснешь. А завтра все будет хорошо.
– Хотелось бы верить.
Зубов устало поднялся с дивана и посмотрел на недопитую бутылку, словно там, на дне, было его спасение.
Елена брезгливо поморщилась, поймав этот взгляд своего богатого и влиятельного любовника.
– Так значит, ты не хочешь за границу? – вновь спросил Федор Иванович.
– Нет, пока не хочу. Может быть, потом когда-нибудь.
– Потом ты будешь старой. Хотя нет, – он окинул взглядом Медведкову с ног до головы, – мне кажется, ты всегда будешь молодой, привлекательной и очень сексуальной.
– Перестань, Федор, я тоже устала, и мне тоже хочется отдохнуть.
– Тогда пойдем в ванную.
* * *
Иван Николаевич Хромов после смерти Матвея Санчуковского немного успокоился. В принципе, он, Хромов, был недосягаем и доказать его причастность к производству и сбыту наркотиков не было никакой возможности.
Зубов его не выдаст – это абсолютно точно. А больше о нем никто не знает. Дело у генерала Потапчука забрали, так что поводов для сильного беспокойства вроде бы нет.
Но Хромов был очень осторожным человеком. И не будь он таким, не занимал бы он столь высокий пост.
Он понимал, что в случае чего и Федора Зубова придется убрать, хотя Федор был его другом. Однако дружба дружбой, а карьера превыше всего, и не только карьера, но и жизнь.
Тем более что у Хромова хватало своих проблем. На носу были выборы в Государственную думу, а после выборов все может измениться.
И Хромов готовил на всякий случай ходы к отступлению. Он договорился с лидерами разных блоков и группировок, обещая им свою поддержку. И он действительно ее оказывал – тайно, негласно, страхуя себя от любых случайностей.
Ведь Россия – удивительная страна. Что-либо предугадать здесь почти невозможно. Можно ставить на одних, а победят совершенно другие – причем те, у которых нет ни власти, ни денег. И тогда придется быстро перестраиваться.
И вот поэтому Иван Николаевич Хромов одновременно поддерживал и Черномырдина, и Жириновского, и генерала Лебедя, и даже Ивана Рыбкина, Гайдара и Зюганова.
«Чем с большим количеством политиков я договорюсь, тем лучше».
Но самое главное, что беспокоило Хромова больше всего, так это здоровье Президента. И не потому, что он сильно переживал за самого Президента Хромов боялся, что Президент может сойти с рельсов в самый неподходящий момент, и тогда ситуация вновь станет непредсказуемой. Начнется большая драка, и, может быть, даже произойдет государственный переворот.
А переворота Хромов боялся. Он прекрасно помнил начало Перестройки, помнил девяносто первый и девяносто третий годы, помнил Кручину, который выбросился из окна своей квартиры, помнил седого маршала Ахромеева, который застрелился в служебном кабинете.
Помнил тот страх, леденящий и липкий, который он испытал во время путча, когда был создан знаменитый ГКЧП, а Горбачев отсиживался в Форосе И вообще много чего помнил Иван Николаевич Хромов.
Но о гораздо большем Хромов даже не хотел вспоминать, запрещал себе думать: Хромов знал, что пережить подобное еще раз он уже не сможет, сдадут нервы, и все пойдет под откос.
* * *
Полковник Поливанов сидел в своем рабочем кабинете, просматривая бумаги, когда дверь открылась и на пороге появился генерал Потапчук.
– Сиди, сиди, не вставай, – спокойно и вполне дружелюбно сказал генерал.
