Ничего не изменилось и на этот раз. Даже ворчание владельца куба, набивавшего себе цену, клятвенно заверяя, что предложение отправиться в неиндексированные территории Квазара попахивает нарушением установленных клириками законов.
- Хочешь соответствовать догмам Иерархии, отправляйся в Размерность, - бросила Шамс, устав от стенаний.
Куб задрожал, выпустив из находившегося в центре шестигранника тонкие лучи света, почувствовавшие близость точки энергетической сцепки. Остановка вышла жесткой, и Шамс выругалась, решив, что виной всему старые протоколы куба переносов. Владелец притворился, что не услышал, запросив новые координаты. Вцепившиеся в ТЭС лучи натянулись, готовясь к следующему прыжку. Мир Подпространства смазался. Восприятия начали сбоить. «А ведь я уже успела привыкнуть к этому дискомфорту, - подумала Шамс, отмечая, что последнее время все чаще пользуется услугами адептов. – До добра это не доведет. Если продолжить в том же духе, то либо мной заинтересуются хранители, либо адепты примут в свои ряды». Отчасти эти мысли оказались провидческими – в скором времени Шамс окончательно увязнет в крупных аферах, заключит договор с разработчиками «Голода», чтобы разорить «Мекку», и услышит от Рэкша, что их отношения переросли стадию клиент-заказчик. Потом он назовет ее другом и попросит оказать услугу – спрятать его семью в жилом комплексе Galeus longirostris.
«И что мне теперь с ними делать?» - ломала голову Шамс, оставшись с Инт-Фла и ее сыном наедине. Рэкш заверил, что его семья не имеет к адептам «Мункара и Накира» никакого отношения, и попросил присматривать за ними, пока он не сообщит, что опасность миновала. «Вот я и вляпалась», - хмуро думала Шамс, наблюдая за сыном Рэкша. Мальчик был сущим дьяволом, носясь по квартире как ураган, задавая кучу вопросов, причем не имело значения, о чем спрашивать – казалось, ему просто нравилось привлекать подобным образом к себе внимание. Вначале Инт-Фла одергивала сына, требуя не преставать к новой знакомой, но Шамс почему-то считала, что это может обидеть отца ребенка, Рэкша, и каждый раз уверяла, что мальчик не мешает ей, однако домой с каждым новым днем хотелось возвращаться все меньше и меньше.
- Выглядишь так, словно имела глупость обратиться в репродукционный центр, чтобы обзавестись потомством, - сказал Думах, чопорный карлик, представлявший интересы «Голода».
- О чем ты? – изобразила недоумение Шамс, решив, что Думах заметил ее нервозное состояние, касательно неопределенности с семьей Рэкша.
- Как-то раз я встречался с молодой мамашей, - пояснил карлик. – Так вот она, задерганная ребенком, выглядела так же, как ты сейчас.
- К черту детей, - буркнула Шамс, вспоминая сына адепта. – Мерзкие создания.
Однако не прошло и двух недель, как она поняла, что привязалась к мальчику. Сначала пришлось запомнить его имя – Палтар, - хотя Шамс всеми силами пыталась не делать этого, надеясь, что так сможет сохранять дистанцию. Мальчик понял это и каждый раз, заставая Шамс врасплох, называл ей свое имя. Она выставила нейронные блокировки шума на максимум, но система, казалось, была бессильна перед детским напором – голос мальчишки пробивался через блокировки, прочно заседая в памяти, оставаясь на весь день.
Как-то раз Шамс приснилось, что Палтар ее сын, а не Инт-Фла, и она проснулась в холодном поту. Страх вызвал не тот факт, что она стала матерью, а то, что отцом ребенка был адепт, и мальчик, можно сказать, постоянно находился под прицелом. Адепты переходят дорогу многим, и каждый, кто хочет отомстить, но не располагает для этого необходимой силой, сможет отыграться на беззащитном ребенке, зная, что это причинит боль отцу.
- О чем мечтаешь? – спросил Думах, когда Шамс в очередной раз отвлеклась от работы, увлеченная воспоминаниями о проказах Палтара, которые уже не столько злили, сколько вызывали невольную улыбку. Многие шалости мальчишки были не со зла, а просто… «Просто потому что он мальчишка», - подумала Шамс, затем поняла, что к ней обращается Думах, и смутилась.
- Прости, о чем ты спрашивал?
