Квазар - страница 50

Ершей на перемете оказалось ровно двадцать штук. Не девятнадцать, не двадцать один, хотя крючков было тридцать. На второй перемет попалось несколько окуней, на третьем сидели чебаки, ровные и сытые. Владимир Петрович решил их жарить в подсолнечном масле.

…Вечер наступал. Солнце лезло в воду.

Владимир Петрович бросил одеяло и лег. Скрипнула трава, примятая им.

Владимир Петрович закинул ногу на ногу и глядел на высокое облачко, отчего-то не желавшее угасать. А ведь ночь гнала сумерки.

Хорошо!

Возносили к небу свои ароматы сосны, тальники, сковорода жареной рыбы. Владимир Петрович поразмышлял о том, сможет ли, к примеру, запах жареных чебаков долететь до звезд? «Летят же частички под давлением светового луча, — думал Владимир Петрович. — А там вертятся планеты и живут людишки. Пусть шестирукие, но — людишки. На чем они жарят рыбу?.. На ультравысоких, моких… коких…»

Владимир Петрович стал быстро засыпать. Пришло к нему сладостное качанье. Он вдруг полетел вверх, в звезды. Оттуда увидел лужайку, а посреди нее кастрюлю, похожую на белую луну. И полетел вниз, быстро, даже ухватился за макушки трав, росных к завтрашнему хорошему дню. Перевел задержанное дыхание.

Вдруг шаги…

— Шаги, — шепнул Владимир Петрович. Щелкнул под чьей-то ногой сучок. «Сучок»… Владимир Петрович протянул руку к близко лежавшему топорику.

Шаги… Плеснулась рыба в протоке, кричала ночная птица, другая хохотала знакомым смехом. И показалось Владимиру Петровичу — сейчас выйдет из леса друг Ванька, бородатый, рыжий. Он сядет к костерку и спросит:

— Что? Контактируешь с природой?

Но к костру подошли местные рыболовы, люди знакомые, необходимые, неприятные. Браконьеры! Должно быть, возвращались с ловли и остановили лодку в протоке. И вот принесли рыбу.

Будет вкусная уха. Владимир Петрович зажмурился от удовольствия.

— Все дрыхнет, — сказал один рыбак, постарше.

— Гля, дядя, во пузо наел, — говорил второй. — И плешь, как луна.

— За бабами гонял, наверное, больше от них лысеют, — сказал первый. Ну, сейчас такого наговорят. Пора вставать. Владимир Петрович потянулся и, замычав, подобрал короткие, сильные свои ноги. И вдруг сел — рывком.

— Доброй ночи, правонарушители, — сказал он. — Стерлядь есть?

— Стерлядь, стерлядь, — забормотал старший рыбак — Малинкин. — Всем нынче подавай стерлядь. А где она? Кастрюк есть (так звали в этих местах осетриков).

Малинкин был всегда сердитый человек. Особенно злой был его рот. Когда он говорил, на малоподвижном лице шарнирно резко двигались губы. Казалось, ими он надкусывал слова.

— Давайте кастрючка, — согласился Владимир Петрович.

— Кастрючка, кастрючка… — кусал воздух Малинкин. — Полста с носа нам стоят эти кастрючки, ежели Сергеев сграчит. Мне ты дашь сколько? Трешницу? А прихвати нас Сергеев, полета с носа штрафу навесит. И выходит, твоя прибыль чистых сорок семь рублей.

Он вынул из плоской корзины осетрика и швырнул к костру.

Осетрик был невелик, килограмма на полтора. Треугольник носа, кожа серо-шершавая, тело клином. Рыба не рыба, ящерица вроде… «Реликт», — подумал Владимир Петрович. Он вынул три рубля и отдал Малинкину. Тот сунул бумажку в карман, присел к костерку и стал грудить остывающие угли. Огонь взбодрился, заходил отсветами.

— Живу как собака бездомная, — ворчал Малинкин. — Связался с вами, полуночником стал. Вот, все по домам храпят, а мы ездим.

Костер разгорелся и осветил севшего поодаль Ваську, племянника Малинкина. Лицо же Малинкина-старшего виделось предельно ясно: сдавленное с боков так сильно, что и глаза выпучились и кровью налились.

Странное лицо. «Где-то я его видел», — решил Владимир Петрович.

— А нас сегодня чуть не пымали, — заявил Васька. Это ему показалось смешно, он захихикал. Малинкин с неудовольствием рассматривал его.

Владимир Петрович недоумевал: глупый этот смех отвечал какому-то юмору положения. Только в чем он?

— А если поймают? — спросил он.

— Придется тебе сидеть на одних ершах, — пояснил Малинкин. — Жир слезет. Ишь, расклинило (он ткнул пальцем ему в живот). Сколько мы в тебя доброй рыбы впихнули.

— Я плачу…

— Много с тебя возьмешь!.. Свыше двух рыб тебе в день не усидеть, лопнешь. А хорошие адреса дал твой рыжий дружок, с деньгами его знакомые. Лакомы, сволочи, до запретной рыбы. Я к ним с корзиночкой, с безменчиком. Встречают меня гражданочки в брючках. — Малинкин выпятил нижнюю губу и вдруг запищал женскими разными голосами: — Уж вы нам стерлядки, вы нам кастрючка, вы нельмочку… Мы заплатим, мы не пожалеем. — И сказал своим голосом: — А коего черта заплатим, коли ловля кончается. Сегодня нас чуть не сграчили. Остров! Кто знал, что Сергеев здесь караулит.