В сотый раз оказавшись возле своего отеля, я пошла обследовать тылы: а вдруг?
Снова смех, а потом какой-то капризный крик: «Отстань! Не мешай». Чье-то незнакомое басовитое гудение, снова крик: «Отвяжись, дурак!»
Точно, Юлька!
Я кинулась на звук и увидела странную компанию из трех фигур. Темные фигуры путано перемещались по светлому снегу.
Первая, огромная, как сказочный великан, дергала и тянула к себе маленькую и хрупкую – мою девочку. Вторая – тоже большая, но не такая величественная – дергала Юльку за другую руку. Племяшка верещала, испуганно и пьяно, равно отбрыкиваясь от обоих.
«Ее хотят изнасиловать! – поняла я. – Сволочи! Маньяки!»
– Стоять! – хрипло заорала я, подражая всем на свете Матам Харям, и кинулась к племяшке. Бежать было нелегко: сугробы плюс грозное оружие в виде лыж и палок, которое я, понятно, не бросила.
Я уже почти добежала, почти убила ненавистных преступников, почти спасла девочку, как вдруг тот, что постройнее, изо всех сил шарахнул того огромного, подхватил Юльку на руки и пустился наутек.
– Стой! – снова хотела крикнуть я, но сбившееся от непосильной гонки дыхание вырвалось из горла жалким сипом.
Похитителю бежать было тяжело, к тому же и Юлька, моя умница, сильно брыкалась и голосила.
Я догнала!
Этот гад споткнулся о какую-то кочку и, растянувшись, как подколодная змеюка, выпустил мое сокровище из своих мерзких лап. Подскочив, я изо всех сил саданула лыжами по уголовной башке. Башка крякнула, удивленно обернулась ко мне.
– Дашка? Ты че, сдурела? За что? Я же Юльку спасал!
– Макс?!
– А кто еще? Эта дуреха хотела в проститутку поиграть, папика склеила, а тот решил, что она серьезно. Чуть не трахнул! Хорошо, что я за ними следил.
– Сам дурак, – пьяно скуксилась Юлька. – Это экстрим такой! Он мне тысячу евро обещал!
– Дешевка! – зло выплюнула я. – Я тебе покажу экстрим за тысячу евро! – И резко подняла племяшку за шкирку, вкатив на всякий случай увесистый пендель.
Наутро я с Юлькой не разговаривала. Не заслужила. Да, по правде сказать, после ночных гонок с препятствиями утро началось не то чтобы совсем утром, а уже после обеда. Была бы эта красотка моим ребенком – точно бы убила, а так. Хотя кормить ее все равно пришлось. Мы лениво поели и снова поднялись в номер.
– Ну, – строго сказала я, – рассказывай!
– Чего рассказывать-то? – удрученно переспросила беспутная олигархическая дочь. – Я ничего не помню.
– Совсем ничего?
– Почти. Ты танцевать пошла, а ко мне этот подсел, ну, депутат, которого ты прибила.
– Не я, а Макс. Дальше!
– Че дальше? В бар почапали, он мне коньяка налил.
– После шампанского. Хорошо! И ты?
– Че я? Выпила.
– И?
– Я у него про его партию спросила.
– Зачем?
– Чтобы разговор поддержать.
– То есть ты еще и беседовать собиралась?
– А как же? Не целоваться же с ним, он такой противный, толстый и старый.
– Ну?
– Он говорит: пойдем ко мне в номер, я тебе партийную литературу подарю. С автографом.
– Что-то я плохо понимаю, ты в проститутку решила поиграть или в партию вступать?
– Какая разница.
– Действительно. Дальше!
– Дальше оделись и пошли к нему в гостиницу, а я все время падала. Больше, правда, ничего не помню.
– Так вы до гостиницы дошли или нет?
– Вроде нет. Не помню.
– А когда он тебе тысячу евро пообещал?
– Так это еще в баре. Он сначала хотел дать всего сто.
– Вот гад!
– Ну! Я и не согласилась.
– То есть торговаться начала?
– Типа, да. Что я, шлюха какая-нибудь, за сто евро отдаваться?
– А за тысячу, значит, можно? Хорошо. Дома папе расскажешь, как пыталась приумножить семейное состояние.
– Даш, прости меня. – Юлька неожиданно разревелась. Громко, по-детски, с подвыванием и соплями до колен.
Какое-то время в воспитательных целях я демонстрировала полную неприступность, а потом мудро решила, что девчонке этого показательного примера хватит на всю оставшуюся жизнь. И, вытребовав полное и безоговорочное послушание на остаток куршевельских каникул, простила ребенка. В конце концов, кто из нас без греха?
Несколько тревожил меня Макс, ненароком посвященный в интимные семейные тайны, но с ним, как я полагала, проблем не будет: улетим в Москву, а там. Был ли тут Макс, не было ли – кому интересно?
