Упоминание о кровных родственниках произвело на Юльку магическое действие. Я еще ожидала ее ответа, а она уже резво проталкивала в дверь облюбованного мною вагончика-подъемника свои лыжи.
– Юляшка! – услышала я удивленно-радостный мужской бас. – Привет, ребенок! Все-таки решили не изменять принципам? Вроде Ильдар говорил, что в Дубай едет.
– Папа с мамой и поехали в Дубай, – вежливо ответила моя воспитанница. – А я здесь с сестрой.
– Как это родители тебя одну отпустили? – поразился бас.
Я покрутила головой и обнаружила его владельца – симпатичного высокого брюнета, белозубого и загорелого, в черно-белом горнолыжном костюме.
– Очень просто, – дернула плечиком Юлька. – Вы, дядя Марат, не заметили, что я уже детский садик окончила?
– Неужели? – расхохотался бас. – И правда. Красавица, хоть куда! А сестренка где?
– Даша, – выросла я за плечом племянницы.
– Марат, – восторженно пожирая меня глазами, протянул руку мужчина. – Девчонки, а вам вдвоем не скучно? У нас тут компания классная. Присоединяйтесь!
– Спасибо, дядя Марат, – улыбнулась Юлька. – Мы сами.
– Чего сами-то? Самим скучно! А у нас каждый вечер что-нибудь новенькое. И народ веселый.
– Пенсионного возраста? – полюбопытствовала Юлька.
Марат снова расхохотался:
– Не бойся. Кроме меня, тебя никто не знает. А я буду молчать, как партизан на допросе. А потом, преимущество пенсионного возраста в том, что мы совершенно не опасны для подросших дочек своих друзей. Правда, Дашенька? – Он снова уставился на меня. – Вы где живете? Снова в «Килиманджаро»?
– Нет, в «Le Lana», – степенно ответила Юлька. – «Le Kilimandjaro» предлагал только апартаменты, а зачем нам на двоих столько места? А вы где?
– Как всегда, в «Les Airelles». Я консервативен. А потом, такого шеф-повара, как там, во всем Куршевеле не найти. Я даже не знаю, из-за лыж сюда езжу или из-за еды.
– Вы с Викой?
– Нет, зайка. Виктория сейчас на Искье, здоровье поправляет. Если сможет, приедет сюда на пару деньков, но будем надеяться, что нам повезет и такого не случится.
Юлька понимающе хихикнула:
– В прошлом году вы тоже на это надеялись!
Марат крякнул, а пузатенький лысый горнолыжник, стоящий рядом, радостно хлопнул его по плечу:
– Марат, слух о тебе прошел по всей Руси великой!
– Не будем о грустном, – улыбнулся мужчина. – Ну что, где вас подхватить вечером?
– В отеле, где ж еще? – не советуясь со мной, согласилась Юлька. – Не пойдем же ночью одни по темным улицам! Мне папа не велел.
– Умница, – умилился Марат и трогательно чмокнул Юльку в лобик. Потянулся было ко мне, но я предпочла отодвинуться. Только не хватало мне с мужчинами в лоб целоваться! – Ну, мы тут выходим, нас бар заждался.
– Ох, дядя Марат, я смотрю, вы как мой папан, тоже горнопляжник!
– Нет, Юлечка. Я – следующая генерация: горнофляжник.
– Ну да, – согласилась Юлька. – Отец мне рассказывал, что горные лыжи – самый дорогой вид алкоголизма.
– Прав, во всем прав! Мудрый человек твой папа. Жалко, нет его нынче с нами.
– Ничего, – успокоила мужчин Юлька. – Я за него. Если что, сумею поддержать семейные традиции.
Компания дружно расхохоталась и так, хохоча, вывалилась из кабинки Foret на площадку, которая упиралась в массивную деревянную дверь с выжженной надписью «BAR».
– Кто это? – недовольно спросила я у Юльки, намереваясь устроить ей образцово-показательную выволочку за самовольство и неподобающую развязность.
– Дядя Марат? Папкин друг, тоже нефть сосет, только он круче. Очень заводной! Клево, что мы его встретили: с ним не соскучишься!
– Жена, значит, болеет, а он развлекается. Хорош гусь! – умерила я Юлькины восторги.
– Вика? Какая она ему жена? – скривилась племянница. – Не смеши! Положено какую-нибудь миску трахать, вот он Вику и подобрал. Королева красоты Мухосранска и окрестностей. Так-то она девчонка ничего, только дура. Дядя Марат никогда на ней не женится.
– Почему?
– Потому что ноги-сиськи-письки сейчас можно и искусственно нарастить, а мозги новые ни за какие деньги не вставляют. Вот, Дашка, ему б такую жену, как ты. Я бы и сама за него замуж вышла, но старый он больно. Старше папы.
