— Я ничего не могла поделать. Он…— пролепетала она.
— Марш домой! И забудь, что ты тут была!
И пустился бегом вверх по лестнице.
Росс не обнаружил ничего ни под матрасом, ни под подушками. Вынул из ящика тумбочки Библию, перевернул и потряс. Ничего! Задвинул ящик и направился в ванную комнату…
Манкузо бежал по серым от пыли железным ступеням, для скорости хватаясь за перила. Его шаги гулко отдавались в лестничной шахте. Совсем рядом поскрипывали тросы лифта: кабина со Стивом возносилась на седьмой этаж.
— Едрит-твою мать! — рычал он, перепрыгивая через две ступеньки.— Пусть я буду последней блядью, сукиным недоноском, хреном дерьмовым…
Каждое из этих проклятий сопровождало очередной прыжок по лестнице.
В этот момент Росс нашарил в ванной выключатель. На полочке крем для бритья и бритвенный прибор "Этра", тюбик с пастой и зубная щетка в стакане. И черный кожаный несессер. Росс взял его — штука довольно тяжелая, внутри перекатываются какие-то металлические предметы. Росс расстегнул молнию.
Манкузо между тем добежал до площадки четвертого этажа и, с трудом переведя дыхание, загромыхал по ступеням пятого. Он еле дышал, воротничок прилип к шее.
— Б… буду… Едрит-твою мать… Жопа дерьмовая… Недоносок говенный…— Так он добежал до лестничной площадки между четвертым и пятым этажами.
Дверь кабины открылась, и Стив Томас вышел в безлюдный холл. Он быстро направился по коридору к своему 724-му номеру. Дойдя до двери, прислонился, прислушался.
Росс в этот момент как раз высыпал содержимое несессера на тумбочку рядом с раковиной.
Звук был смутным, едва различимым, но Стив все же расслышал его через тяжелую дверь. Он вытащил револьвер из кобуры, висевшей на ноге у щиколотки, вынул из кармана пиджака глушитель и насадил его на ствол. После чего бесшумно вставил ключ в замочную скважину.
Росс как раз начал собирать содержимое несессера: крем после бритья, дезодорант, французское мыло в пластмассовой упаковке, коробочка с набором для починки одежды. Оставалось положить обратно пять жестких уголков для воротничка, две запасные пуговицы и какие-то четыре значка, что носят на лацкане пиджака.
Он сгреб их в кучку: один имел форму американского флага, другие три были соответственно кружком, квадратиком и буквой "S". Росс тупо уставился на них, у него отвисла челюсть — будто кто-то влепил ему оплеуху. Тем временем, потный и запыхавшийся, Манкузо как раз добрался до седьмого этажа. А Стив Томас, неслышно повернув ключ, вошел в 724-й и захлопнул за собой дверь.
— Ни с места! — крикнул он Россу.
Тот обернулся и увидел: вошедший нацеливает свой пистолет прямо ему в грудь. Не раздумывая, он со всего маху швырнул в него тяжелый несессер. Стив отпрыгнул в сторону, несессер попал ему в руку — револьвер выстрелил. Звук выстрела был почти неслышным, но у Росса тут же заложило уши. Пуля ушла резко вверх, продырявив шею Стива как раз под челюстью, снесла верхушку черепа возле самой макушки и, забрызгав кровью и кусочками мозговой ткани потолок, отскочила от цементного потолка на пол, пробив толстый ковер. Затем, отлетев от цементного перекрытия пола снова в потолок, наконец-то угомонилась, увязнув в постельной перине. Тело Стива рухнуло на кровать, извиваясь в конвульсиях, разбрызгивая кровь на покрывало, настольные лампы и тумбочки. Сотрясаемое мучительными спазмами, оно еще несколько раз подпрыгнуло и скатилось на пол.
Прерывисто дыша, в потной, прилипшей к спине рубашке, Манкузо добежал до двери 724-го. Услышав глухой звук упавшего тела, он тут же вытащил револьвер, затем со всей силы ударил ногой в дверь. Она с треском распахнулась — Манкузо пригнулся, готовый к возможному нападению.
Росс стоял, прислонившись к дверному косяку ванной: при виде своего напарника Манкузо тут же захлопнул за собой дверь комнаты. Прямо у его ног подергивалось тело Стива Томаса.
— Господи Иисусе! — хрипло прошептал Манкузо, едва успев увернуться от густой капли крови, упавшей с потолка, оглядывая заляпанную мозговой жижей штукатурку.— Господи Иисусе!…
Росса продолжала бить нервная дрожь.
— Подонок… говно… сука поганая… чуть меня не убил!
