Росс оторвал взгляд от бумаг.
— Что-то не вижу. Вот здесь это было, в этом самом…
— В твоем дерьмовом воображении! — перебил его Скотт.
Манкузо сидел в углу, ковыряя в ухе.
— Позовите доктора,— заметил он,— и все сами узнаете.
— Какого еще доктора?
— Ну этого, как его? Саммерса. Очкастого. Спеца по судебной медицине.
— Позову.— И Скотт сделал для себя пометку.— Не сомневайся.
Росс осуждающе поглядел на Манкузо.
— Хотя…— Манкузо почесал подбородок.— Может, мы его не так поняли и он имел в виду слуховой аппарат[40]?
Скотт насторожился:
— Какой еще слуховой?
— А чтобы слышать, что творится в заднице,— невозмутимо проронил Манкузо.
Скотт откинулся на спинку кресла, взбешенный.
— Выметайтесь отсюда к едреной матери!
Это они и сделали.
Росс нагнал Манкузо в коридоре:
— Зачем ты так?
— А что я такого сделал? — спросил Манкузо, не оборачиваясь.
— Подставил Саммерса! Черт возьми, Джо, ты же отдал его Скотту на съедение.
— Отвяжись!
— Не юли, Джо.— Росс не на шутку разошелся.— Ты его продал!
Они остановились у лифта. Манкузо пожал плечами:
— Жизнь — сволочная штука.
Двери лифта отворились. Манкузо нажал кнопку первого этажа.
— Послушай, Джо,— начал Росс.
В ответ Манкузо, улыбнувшись, стиснул его руку. Прервавшись на полуслове, Росс посмотрел туда же, куда был устремлен взгляд Манкузо,— на решетчатое отверстие переговорного устройства и поблескивавшее над ним око телекамеры.
— Тебе не кажется, что ты слегка преувеличиваешь, а? — спросил Росс, когда они уже шагали вместе по улице.
— Послушай, что я тебе скажу,— ответил тот.— В 54-м по заданию Бюро я отлавливал "комми"[41] для Маккарти. Теперь маккартизм — бранное слово. В 56-м меня послали подслушивать разговоры одного черного проповедника в Алабаме[42]. Сегодня день его рождения — национальный праздник. В 71-м, в Канаде, я выслеживал ребят, которые уклонялись от армии по религиозным убеждениям. Потом Картер объявил им всем амнистию, устроил для них прием. Каждый раз, как Бюро начинает размахивать флагом, можешь быть уверен: его древко будет в дерьме, а нести его поручат — тебе.
Они остановились на углу.
— Ты что, ничему не веришь?
— Да нет, верю. Всему, кроме людей.
Росс покачал головой.
— Герои перевелись, малыш,— процедил Манкузо.— Остались одни бутерброды[43].
11.50.
Крис отвез Салли домой в Джорджтаун собрать все необходимое. Она почти закончила сборы, но, войдя в ванную, вдруг убедилась, что у нее не осталось ничего из косметики. Быстро натянув поверх летнего платьица свитер, она сбежала по брусчатке холма к ближайшему супермаркету на Висконсин-авеню. Схватив тележку, она стремительно покатила ее между рядами полок, на ходу выхватывая то лак для волос, то крем для рук, то большую пластмассовую бутылку "скоупа"[44]. Оставалась еще зубная паста, когда она налетела на чью-то тележку.
— Простите, я совсем зазевалась…— пробормотала она.
Молодой человек усиленно тер колено.
— Да уж лучше бы вам смотреть в оба,— начал он, но, взглянув на нее пристальней, воскликнул:— Салли?!
Она, заморгав, уставилась на него.
Молодой человек выпрямился. Высокого роста — за шесть футов,— с голубыми глазами, он был одет в синий с иголочки блейзер, серые брюки-"бананы", батник и мягкие туфли. Великолепный экземпляр, оценила Салли.
— Я Стив Томас,— представился незнакомец.
Но ни имя, ни внешность ничего ей не говорили.
— Стив, разве не помните? Университет в Эмори, шестьдесят восьмой год? Бурлеск "Дули фроликс"?
Она улыбнулась одной из своих неотразимых улыбок:
— У меня, наверно, старческий склероз. Никак не припомню…
— Ваша подруга Энджи еще встречалась с Джерри Кэмором.
— Господи! — Салли рассмеялась.— Я не вспоминала об Энджи и Джерри лет, наверно…
— Может, вместе позавтракаем?
— Жаль, но не получается. Я ведь выбежала на минутку, кое-что купить и…
— Но поесть-то все-таки надо!
"Да, экземпляр",— снова подумала Салли, уступая его настойчивости.
— Ну разве что по-быстрому.
ПОЛДЕНЬ.
— Две порции со всем, что полагается.
Манкузо протянул уличному продавцу с тележкой пятидолларовую бумажку. Ему не очень-то улыбалось возвращаться в Арлингтон, да еще в полдень, когда все дороги забиты. К тому же здесь, в толпе, без труда можно затеряться. Ожидая свои горячие сосиски с приправой, Манкузо с удивлением наблюдал, как туристы с помощью "Полароида" спешат увековечить себя на фоне бронзовой статуи, изображающей водружение флага на горе Сурибачи
