— Ну мало ли почему. Тэйлору нужен был рыцарь на белом коне.
Уикофф рассмеялся.
— Что тут смешного? — фыркнул Истмен.
— Смешна твоя вера. Вера в Американскую Мечту!
Вице-президент встал и, подойдя к двери, распахнул ее:
— Пошел вон!
Но Уикофф не трогался с места.
— Тут замешана одна бабенка,— тихо промурлыкал он.
— Что?! — Истмен притворил дверь.
— Его жена в психушке, с 77-го… И с кем же он, по-твоему, спал все это время? А?… Ни с кем!
— Ни с кем?…— Истмен начал понимать, куда тот клонит.
— Именно ни с кем! — Уикофф снова отпил из рюмки.
— А эта его блондинка? — спросил Истмен.— Помощница по печати?
— Салли Крэйн? Нет!
— Точно?
— Точно. У меня сведения от этого педика Ван Аллена.— Уикофф вернулся к бару.— Нет, вокруг этого парня все мрак, все загадка — и гадость.— Он поставил пустую рюмку.— И если у тебя нет возражений, я бы попробовал во всем этом разобраться.
Истмен некоторое время помолчал, потом открыл дверь и, так и не проронив ни слова, вышел.
9.35.
Манкузо должен был отдать должное арлингтонской тюрьме: жратва там была что надо. Завтрак, во всяком случае, оказался куда лучше, чем у них в Бюро. Ему повезло: Росс потерял аппетит, так что Манкузо съел и его порцию.
— Черт тебя знает, как это ты еще способен есть? — В голосе Росса звучало отвращение.— После всей этой бойни!
Росс повис на дверной решетке их камеры.
— Когда мы отсюда выберемся?
— А куда нам спешить?
— Тебе что, наплевать, раскроем мы это дело или нет?
Манкузо продолжал работать челюстями.
— Ты и в дом не хотел заходить,— не унимался Росс.
— Остынь, парень!…
В грязных штанах и рубахе с расстегнутым воротом, сидевший на краю койки напарник показался Россу в этот момент совсем старым.
— Может, я просто сдрейфил,— докончил Манкузо после паузы.
Росс взглянул на него: в его взгляде можно было прочесть доброту и сострадание.
— Все-то ты придуриваешься, Джо. Ничего ты не сдрейфил, когда эти ребята из арлингтонской полиции стали палить из своих пушек. Я за тобой следил. Они могли сделать из нас ливерную колбасу, а тебе хоть бы хны…
Манкузо пренебрежительно махнул рукой:
— Да эти олухи корове в задницу ведром не попадут.
— Брось мозги засирать, Джо,— добродушно заключил Росс, усаживаясь напротив него на свою койку.— Ты мне лучше скажи: кто-то, значит, пробрался к этому генералу в "Уолтер Рид" раньше нас, так? — тихо спросил он.— И узнал фамилию и адрес доктора Беквита?
— Может быть,— пожал плечами Манкузо.
— Кто-то пытается замять это дело. И все время он на полшага впереди нас.
— Может, и так.
— Но кто он, Джо?
Манкузо покачал головой.
— А мне кажется, ты знаешь.— Росс начинал терять терпение.
— Нет,— ответил Манкузо.— И если у тебя есть голова на плечах, то и ты не станешь совать туда свой нос…
В этот момент стальная дверь в конце коридора приотворилась. За ней, уперев руки в бока, стоял старший агент ФБР Барни Скотт. Нельзя сказать, чтобы он был в хорошем расположении духа.
— Они? — спросил из-за его спины лейтенант полиции.
Скотт почесал ширинку.
— Выпустить! — приказал лейтенант.
Невидимый им охранник щелкнул рубильником, и дверь камеры со скрипом отодвинулась. Росс протянул Манкузо его пиджак.
— Я тоже сдрейфил тогда, Джо,— тихо шепнул Росс, но скрежет металла заглушил его слова.
9.45.
К тому времени, когда спецслужба закончила проверку дома Терри на предмет наличия там "жучков" для подслушивания, микроволновых передатчиков, взрывных устройств, спрятанных кинокамер и снайперских гнезд, был составлен список многочисленных "можно" и "нельзя", который устроил бы даже самую придирчивую мамашу.
К примеру, нельзя было самим отвечать на телефонные звонки и открывать входную дверь: делать это разрешено было лишь сотрудникам спецслужбы. Нельзя сидеть в гостиной, что окнами на улицу, пока обычное стекло не заменят пуленепробиваемым. Вся почта, подарки и продукты, поступающие в дом, должны подвергаться облучению рентгеном, электронные "обнюхиватели" выслеживали, нет ли где взрывчатых веществ. В обе верхние спальни в передней части дома вход категорически запрещался (чересчур доступная для снайпера мишень), равно как на задний дворик и в бассейн за домом (пока не проверят всех соседей в их квартале).
