Куликовская битва. Сборник статей - страница 24
Сравнительно недавно опубликованы летописные тексты, содержащие еще одно ценное сведение о взаимоотношениях Ивана Красного с Ордой. Сведение это весьма показательно. Как сообщают летописные своды 1493 и 1495 гг., весной 1358 г. «князь великии выведе из Орды посла Чечаклиа противу лютого посла Алачи и възврати его въспять»[225]. Оказывается, и несколько раньше у великого князя Ивана Ивановича были какие-то трения с Ордой: на Русь был послан «лютый» посол, но Иван сумел добиться его отзыва. Эпизод же с Мамат Хожей был первым случаем открытой конфронтации с Ордой московского великого князя. Ничего подобного нельзя отметить ни во времена великого княжения отца Ивана Красного Ивана Калиты, ни во времена великого княжения непосредственного предшественника Ивана — его старшего брата Симеона Гордого. Эти случаи неподчинения великого князя Ивана Ивановича знатным ордынским послам и обусловили скорее всего решение Ноуруза и его советников отказать сыну Ивана Дмитрию в ярлыке на великое княжество Владимирское. Но это было еще не все.
Сообщая о возвращении русских князей из Орды в 1360 г., летописец отметил: «приде изъ Орды князь Дмитреи Борисовичь пожалованъ въ Галичь, князя Костянтина весь Ростовъ»[226]. Если вспомнить, что Галицкое княжество было «куплей» Калиты, т. е. что там княжили московские князья, то станет ясным значение передачи Ордой Галича другому князю. «Купля» московских князей ликвидировалась, восстанавливалось суверенное Галицкое княжество, причем во главе даже не с прямым потомком галицких князей, а с представителем их боковой ветви — сыном дмитровского князя[227]. Благодаря находке А. Н. Насоновым летописного текста о переходе под власть Ивана Калиты половины (Стретенской) города Ростова расшифровывается скупая летописная фраза о «всем Ростове» местного князя Константина. Делается очевидным, что в Ростовском княжестве был ликвидирован очаг великокняжеских владений, которым распоряжались представители московской княжеской фамилии, и все это княжество (возможно, и купленное московскими князьями с. Богородицкое) переходило под власть одного Константина Ростовского. Вырисовывается, таким образом, крупная политическая акция слабевшей, но еще достаточно могущественной Орды. В своей политике по отношению к северо-восточным русским княжествам кочевая знать стремилась прежде всего свести на нет возросшее могущество московских князей, реставрировать систему независимых от Москвы княжеств, чтобы затем заставить их обессилеть в борьбе друг с другом за владимирское наследие. Именно такая политика приносила Орде успех в прошлом, она же должна была обеспечить монголо-татарское господство над русским «улусом» в будущем. В качестве своей опоры Орда попыталась использовать Нижегородское княжество.
В силу каких-то причин, может быть сугубо личных, Андрей Нижегородский не решился принять от Ноуруза ярлык на Владимирское княжество, но «соступися брату своему меньшему князю Дмитрею»[228]. Суздальский князь Дмитрий — Фома от ярлыка не отказался и по приходе на Русь 22 июня 1360 г. был торжественно посажен на великокняжеский стол во Владимире[229]. В дальнейшем Дмитрий Константинович старался выполнять волю ханов. Когда в конце того же, 1360 г. новгородские ушкуйники захватили и ограбили ордынский город Жукотин на р. Каме и «за то прогнѣвалися погании бесермена», Дмитрий Константинович созвал съезд русских князей на Костроме «о разбоиницѣхъ». Состав съезда показывает, кто из северо-восточных князей поддерживал нового великого князя. Это были брат Дмитрия Андрей Нижегородский и оба ростовских князя — Константин Васильевич и Андрей Федорович[230]. Кроме того, Дмитрий был признан Новгородом[231]. События несколько более позднего времени свидетельствуют, что помощь новому избраннику Орды оказывал белозерский князь[232]. Возможно также, что в русле политики Дмитрия Суздальского действовали стародубский и галицкий князья. Становится очевидным, что московское правительство лишилось не только контроля над значительными территориями, но и прежних своих союзников-вассалов.
