Брат и сестра послушно отложили вилки в сторону, поднялись и, приложив правую руку к сердцу, запели американский гимн. Дойдя до второго куплета, они замолчали.
— … Спасибо тебе, Господи, за этот день, за то, что на нашем столе есть эта синтетическая курица со всеми необходимыми витаминами и минеральными веществами, хлеб и «кола». — сложив руки, произнесла Дженни. — Благослови нашего президента и нашу армию, защищающую мир от терроризма, несущего угрозу нашим интересам и нашей безопасности… Во время молитвы Барбара, опустив голову, думала о новом судебном иске, а Сэм, как истинный американец, ни о чем не думал. Он смотрел на истекающую жиром курицу и глотал слюну. Едва дождавшись пока Дженни закончит, он со смаком воткнул птице нож в бок.
— Сэмми… — укоризненно сказала Барбара, взяла у него нож и ловко разложила курицу по тарелкам, и Сэм, наконец, получил возможность вонзить в нее зубы. Спустя несколько минут Барбара вытерла салфеткой рот:
— Что нового на работе, Сэм?
— Ничего, а у тебя? Барбара картинно вздохнула. Она добилась своего.
— А я сегодня была в салоне красоты — перекрасила волосы. Посмотри — мне идет? Сэм нехотя поднял глаза от тарелки:
— Идет, но, по-моему, это тот же цвет, что и был…
— Нет, что ты, дорогой, — возразила Барбара, — вчера был каштановый, а сегодня — темно-рыжий с бронзовым оттенком. Это последний писк моды. У нас в Совете уже все с таким ходят. Но, думаю, мне он подходит лучше всех.
— Мама, но неделю назад ты говорила, то же самое про каштановый! — вмешалась Дженни. Барбара отвлеклась от созерцания себя в хромированном тостере:
— Деточка, твоя мама выглядит лучше всех с любым цветом, но приходится доказывать это снова и снова, каждый раз, как меняется мода… Барбара Джонс и во внешности была типичной американкой — носила накладные ногти, красила волосы во все мыслимые оттенки рыжего, зорко следила за модой, которую определяли производители одежды, а использование килограммов всевозможной косметики и регулярная «подтяжка» лица придавали ей настолько «усредненную» внешность, что определить ее возраст было не возможно. Ей с одинаковым успехом могло быть и 30, и 50 лет.
— …Сэмми, ты слышал, у нас в Совете новое «дело»! — окликнула Барбара увлекшегося едой мужа, и, не дав ему ответить, продолжила, — женщина, мать двоих детей, сбила мужчину.
— И как же это произошло?
— Она подкрашивала губы, и не заметила, как загорелся красный свет. Ты знаешь, эти зеркальца в противосолнечных козырьках такие неудобные…
— Так она, что, на ходу это делала?
— Ой, Сэм, ну какой ты странный! — всплеснула руками Барбара. — Конечно! Не останавливаться же из-за такого пустяка.
— И ты надеешься, что ваш Совет сможет защитить ее? Барбара пожала плечами.
— На это надежды мало. Но мы посоветовали ей предъявить иск о возмещении морального ущерба вдове погибшего. Она испытала сильный стресс, когда смотрела как он дергается в предсмертных конвульсиях. Представляешь, что ей пришлось пережить? Бедняжка… Сэм поперхнулся куском курицы.
— Давай лучше включим телевизор, дорогая, — предложил он, наконец, откашлявшись.
— …Уже несколько дней самолеты ВВС США и Великобритании бомбят объекты ПВО Китая. — Ожил черный ящик в углу. — Бомбят не вслепую. Не менее четырех месяцев в Китае действуют подразделения пентагоновского спецназа и ЦРУ, которым помогают британские и австралийские коллеги. И одна из главных задач — корректировка целей бомбардировщиков. При этих словах Майкл отложил вилку и уставился в экран.
— Они так же устанавливают местонахождение минных полей и ракетных установок, отслеживают передвижение частей китайской армии, готовят китайских сепаратистов для ведения боевых действий против войск Мао Цзе Миня. Еще одной целью может стать его физическое уничтожение.
— Неужели и до этого может дойти, Сэм? — ахнула Барбара. Сэм пожал плечами:
— А почему бы и нет?
— Все спецоперации на китайской территории осуществляются при поддержке с воздуха и из космоса. Самолеты электронной разведки ежедневно по 10 часов находятся в воздухе, перехватывая телефонные и радиопереговоры китайского руководства и с точностью до нескольких метров определяя их положение. Ужин закончился, и посудомоечная машина уже перестала гудеть, а семья Джонсов, забыв о десерте, продолжала сидеть перед телевизором, со смесью интереса и гордости, наблюдая за происходящим на экране.
