— Почему ты спрашиваешь?
— Госпожа, быть может, с ним стоит договориться?
— С этим животным?
— Ну, он же не отдал нас… А от того человека пахнет смертью, «Светлячок» против него не поможет… — мелко задрожала младшая сестра принцессы, косясь на фигуру Сириуса за решетчатой стеной. — Госпожа, похоже он не хочет нам зла. Этот перевязанный просто пленник. А наша цель важнее гордости… Эль осеклась под осуждающим взглядом сестры. Эльфы не имеют дел с людьми.
— Простите за глупость, Госпожа Принцесса, — шепнула она. Меж тем тот, о ком они говорили, лег на солому возле труб и мирно уснул. В Гибурге быстро темнело из-за близости к четвертому полюсу.
И над улицами степенно и горделиво поднималась первая луна. Эльфийки неподвижно стояли до третьей фазы, боясь то ли узника и его соседей, толи шуршащих в стенах крыс и многочисленных многоножек, пока сон не сломил и их. Вторая луна взошла чуть позже. Ее появление в это время года — большая редкость. По легенде, сам Безымянный ударил в ярости клинком по земле, проиграв в кости Мастеру-Игроку своего любимого коня. Три раза по морям прошли огненные волны. Сгорели леса, реки, дворцы и замки. Мало кто остался в живых. А огромнейшая гора взлетела вверх и кружит теперь по небосводу, украшая печальную северную ночь. Свет у нее зловеще красноватый. Такой свет предрекает большие несчастья всякому, кто задумает выйти из дома в подобную ночь. И это не миф и не легенда. Свечение второй луны жжет непокрытую кожу сильнее открытого пламени. На утро он не оставит от несчастного путника и горсти костей. Эль снился Великий Лес. Всем эльфам он снится. Снится, потому что вне сна его уже не существует. Нет, деревья стоят на том же месте, и реки текут также быстро, как прежде. Цветут цветы, пахнут растения, и трава пробивается под действием влаги и светом яркого, доброго Гелио. Все сохранилось как было… Есть деревья, реки и трава. Но нет больше леса. Не рождаются новые эльфы под густыми кронами. И никто не может сказать почему.
Старейшины разводят руками. Печалится высокий эльфийский двор. Без толку бродят герои в поисках ответов. Наверное, оттого то они и отправились в это безнадежное путешествие, уцепившись за последнюю, тончайшую, невероятнейшую из соломинок…
Эль проспала не больше двух фаз и проснулась от чьего-то неподвижного взгляда. Узник уставился на нее, выпуская ставший привычным дым. Но это совсем ее не испугало. Что значит потеря жизни в сравнении с уже произошедшей потерей куда более важного?
— Как твое имя? — склонила она голову набок, пытаясь улыбнуться. С безумцами надо улыбаться — она знала это. А еще с ними можно договориться, как и со всяким. Смогли ведь они подкупить стражу восточных ворот…
— Нет имени, — неожиданно звонко ответил он.
— Зачем ты убил наших воинов, человек без имени?
— Они напали, я защищался, — пожал плечами узник. Слова его прозвучали столь правдиво, что Эль опешила, не зная, что тут можно сказать. Формально так и было…
— А кто ты? Что ты делаешь здесь? — прозвучал внезапный вопрос. «Он и правда, обезумел в заключении» — подумалось эльфийке. Память не держит событий. Такое бывает.
— Мое короткое имя Эль, — слегка придвинулась к нему девушка, продолжая улыбаться. — Я эльф. Плохие люди поймали нас с великой Госпожой в плен. И я… Принцесса Аль немало заплатит тебе, если поможешь нам выбраться отсюда. Ты ведь тоже пленник? Воин театра задумчиво покачал перевязанной головой:
— Меня здесь никто не держит, просто там, — он показал пальцем вверх, — ничего нет. Совсем ничего. Я бы мог уйти в любой момент.
Совсем в любой. Но там пусто. Совсем пусто. Совсем пустота.
— Ты можешь уйти в любой момент? — брови эльфийки поползли вверх от удивления и вновь приобретенной надежды. В голове вспорхнули мысли, точно стайки маленьких птичек.
— Не бойся, — проговорила Эль, даже не задумываясь, как глупо это звучит. Ей почему-то казалось, что человек, юноша по фигуре и голосу, не сможет навредить ей. Как когда-то в детстве дикий, лесной волк вместо того, чтобы разорвать ее, лишь ласкался об руки. Ведь звери не бывают плохими. А он просто зверь, как дикий тролль.
