– Миледи, – пробубнил Мортимер, – прошу прощения, но так полагается с точки зрения банковского дела. Банк удерживает одну двадцатую с суммы, которую выдает по векселю. Этим гарантируется надежность финансовых услуг. Таковы правила, миледи.
– Слышишь, луна моя: таковы правила.
Южанин вновь потянулся подписать, но рабыня выдернула у него перо.
– Я знаю только одно правило: никто не смеет обманывать моего любимого! Всякому, кто попытается, я выцарапаю глаза!
– Миледи, не я установил правила…
– А кто?
Мыслишка мелькнула у Мортимера, и он ляпнул:
– Начальник отделения.
– Начальник?.. Зови сюда, поговорю с ним!
– Ну-ну, сладкая, не стоит…
– Зови!
Мортимер вскочил из-за стола и подбежал к двери начальственного кабинета. Краем глаза успел заметить, как ухмыляются его затруднению громилы-охранники, а Хаген бешено скрипит пером под диктовку типа в шляпе.
– Чего тебе? – рявкнул начальник, вскидываясь.
– Изволите видеть, милорд…
Мортимер спешно изложил суть проблемы.
– Какая чушь! Разберись сам.
– Простите, милорд, но клиенты очень желают видеть вас. Исключительно крайне настаивают.
– Гр-рм.
Начальник грузно поднялся с места, одернул сюртук и с важностью галеона выплыл в зал.
– В чем затруднение, милорды? – осведомился он, с высоты положения озирая сидящего южанина.
– Никакого затруднения, любезный! Прошу простить нас за беспокойство. Моя дорогая не очень хорошо понимает в банковском деле…
– Зато понимаю в людях, – обиженно буркнула рабыня. – Это прохвосты, они хотят тебя обжулить.
– Грррм. Сейчас, господа, мы проследуем в кассу, где вам в точности выплатят причитающуюся вам сумму. Я лично прослежу, чтобы, за вычетом положенного процента, каждая агатка была вами получена и подсчитана. Это вас удовлетворит?
Видимо, рабыня не уловила значения слов «за вычетом процента» – и согласно кивнула. Южанин всплеснул ладонями:
– Разумеется, удовлетворит! Всенепременно! Вы говорите, проследуем в кассу?
– За мной, господа.
Начальник величественно развернулся кормой к клиентам и взял курс на кассовый зал. Южанин зашагал следом, бросив в кресле свою громадную шубу. Верная рабыня не отставала, а Мортимер глядел ей в затылок. Коротко стриженные рыжие волосы женщины стояли торчком, как шерсть на кошачьем загривке.
В кассовом зале оба громилы встрепенулись и вытянулись при виде начальника. Кроме пары мордоворотов, которых Мортимер давно уже привык считать частью меблировки, в зале имелась пара стульев и узкая полочка, прикрученная к дальней стене. На полочке стояла масляная лампа и шкатулка с цилиндрическими выемками – складывать монеты при счете. Над полочкой зияло оконце в самую сокровенную комнату банка – кассу. За оконцем встрепенулся кассир, поправил форменную фуражку с кокардой, распахнул решетчатую форточку.
– Чем могу служить, милорд начальник?
– Выдай по векселю…
– Сию минуту!
– Позвольте вексель, – начальник протянул руку южанину, и тот вложил в ладонь бумагу:
– Всенепременно.
Начальник повернулся к оконцу и сунул кассиру вексель. На одну секунду взгляды Мортимера, начальника и кассира скрестились на размашисто выписанных словах: «Двадцать золотых эфесов».
За эту секунду произошло несколько событий.
Рабыня скинула с плеч плащ. Он еще падал, а Мортимер все еще глядел на вексель, когда она обеими руками сорвала с пояса и метнула два ножа. Один вошел в глаз громиле слева, второй – в шею громилы справа. Южанин ударил кулаком в точку между животом и грудью начальника, и тот захрипел, тщетно пытаясь глотнуть воздуха. А южанин сунул руку в оконце – Мортимер все еще глядел на вексель! – поймал кассира за кадык, подтащил к форточке и прижал к шее короткий нож.
* * *
От Мелоранжа идут четыре дороги. Три из них были для Спутников закрыты.
На юг – в стан орды – считай, прямиком в пыль. На восток – в джунгли, вотчину ползунов – тоже смерть, лишь менее расторопная. На западе – Пастушьи Луга, священные земли для всякого шавана, именно туда и устремится погоня. Остался один путь: на северо-запад, вдоль берегов Крайнего Моря, в герцогство Надежда. Туда и повел Чару Неймир, пока разъяренные всадники погони мчались на запад.
