– Они сбежали вместе с Бэкфилдом.
– А ты остался? Ждал, значит, случая продать книженцию? Жалко было бросить теплое место?
– Ну… э… ммм…
– Думал, северяне тебе заплатят за этот реестр?
– Вы не хуже северян, – человечек несмело покосился на Шестого.
– Это чертовская правда. Ты попал в самую точку, козлик. Мы намного лучше.
Бакли протянул мешочек, набитый золотыми. Служитель станции схватил, оценил на вес и шустро выскочил из церкви. Был – и уже нету.
– Идем, браток, – сказал Бакли Шестому. – Хватит беспокоить прихожан.
Они вышли на улицу. Вечер покусывал за щеки хрустким морозцем. Вокзал светился цветными огнями, трепыхались флаги. Извозчики переругивались за место поближе к дверям станции. Полдюжины привокзальных гостиниц, как могли, тянули к себе внимание приезжих: плакатами и вымпелами, яркими фонарями, ветровыми трещетками, жестяными коронами. Притопывая на месте, орали зазывалы: «Гостям коронации – чистые комнаты!.. Согрейтесь с дороги! Пассажирам пунш за счет гостиницы!.. Постоялый двор „Минерва“ – лучший у вокзала!..»
– Коронация, – Шестой плюнул на снег. – Ненавижу это дерьмо.
Бакли смотрел вслед человечку со станции. Тот прошел мимо лучшей привокзальной «Минервы», оглянулся через плечо, юркнул в проулок. Бакли сказал:
– Давай, Шестой, принеси пользу.
– Его?.. Сейчас?!
– Нет, дождемся, пока северяне возьмут его и спросят!.. Сейчас, Шестой, сейчас.
– Сучья работа…
Верзила снова плюнул и пошел, ускоряя шаг, к тому самому проулку. Вернулся через каких-нибудь десять минут, сунул Бакли кошель с деньгами. Судя по весу, все сто сорок эфесов были здесь.
– Хорошо, – сказал Бакли. – Молодчик.
– Сучья работа, – ответил Шестой.
* * *
«Чтобы быть полезным, нужно иметь желание и умение», – так говорит их хозяин. С этой точки зрения, Шестой явно полезен: он знает свое дело и всегда, без перерывов, испытывает желание.
– Сыграем?..
Шестой рыскал по гостиничной комнатушке и мусолил колоду в здоровенных ладонях.
– Сыграем, а?
– Не мешай, дружок, – отмахнулся Бакли. – Видишь же: я занят.
– Что ты там ищешь?
Бакли водил пальцем по строкам учетной книги.
– Имена. Что еще тут можно найти?
– Какие имена?
Кривясь от его тупости, Бакли поднял глаза:
– Имена людей, Шестой. Двух полезных и одной мелкой шавки.
– Каких еще людей?
Бакли вздохнул. Шестой – дубина. Приходится объяснять то, что и ребенок понял бы.
– Вот ты, братец, не любишь коронацию, а зря. Важные люди изо всех земель съедутся на нее. Важные и полезные. Мне нужны двое из них.
– И как ты поймешь, кто полезный, а кто нет? – Шестой глянул через его плечо в книгу и нахмурился. – Тут же… тьфу… конь копыто сломит!
Бакли терпеливо ответил:
– Все просто, дружок. Эти двое не так мелки, чтобы быть бессильными, но и не так заметны, чтобы попасть под надзор северян. Они уехали к себе по домам, когда в столице стало страшно, но недавно вернулись, чтобы поспеть на коронацию. И еще, я знаю, из каких они земель. Достаточно примет, а?
– У… Ну, так ты ищи быстрее. А потом сыграем!
Вскоре Бакли нашел одно имя. Довольный собою, сел за карты и в течение часа выиграл у Шестого горку монет. Шестому пришлось крепко порыться по карманам и вытащить на свет все запасы. Десять агаток – вот все, что осталось у него к полуночи.
– Сыграем еще, – потребовал он.
– Сыграем, но завтра, братец мой любезный. Сегодня тебе уж больно не везет, а завтра, глядишь, удача переменится. Я ведь о тебе забочусь. Ты мне – как родной!
Бакли похлопал верзилу по плечу и отправился спать.
* * *
«Бакли знает подход к любому», – так говорит хозяин. Но, на самом деле, подходов только два: сверху или снизу. Нужно лишь правильно выбрать.
Вот привратник: с кирпичной рожей стоит на крыльце, гадливо зыркает сверху вниз на визитеров. Он – мелкая дрянь, к таким всегда нужно подходить сверху, поставив сапог на его загривок. Уберешь ногу с его шеи – сам окажешься под сапогом. Или одно, или другое – вот весь выбор.
Бакли неторопливо взошел на крыльцо. Привратник загородил ему путь:
– Кто такой? Куда лезешь?
Бакли ткнул ему пальцем в живот и чуток нажал, отодвигая привратника с дороги: краешком ногтя, чтобы не запачкаться.
