— Да. Слишком хороша, чтобы пройти мимо, — согласилась Франческа.
— Готовитесь к завтрашнему семейному застолью? — спросил он.
— Нет. — Франческа отрицательно помотала головой. — Это для меня.
— Такая пропасть еды?! Неужели вам одной? — удивился Тони.
— Конечно, нет, — отозвалась Франческа. — Пусть полежит в холодильнике до лучших времен. Хотя никто не знает, когда они наступят.
— Артериальное давление в норме, — произнес врач и снял манжету тонометра с руки Франчески. Затем он взял фонендоскоп и внимательно прослушал сердечные тоны. Приставив холодный металлический диск к спине пациентки, врач попросил:
— Пожалуйста, дышите глубже.
Франческа сделала глубокий вдох.
— А теперь выдох.
Раз в год Франческа проходила врачебный осмотр. Ей самой это было не очень-то нужно, однако осмотры не давали повода детям ворчать, мол, что следует заботиться о здоровье. Из-за мрачного настроения она едва не отменила назначенный визит, а теперь с недоверием поглядывала на сидевшего напротив врача. Молодому человеку было лет под сорок. Франческа предпочла бы врача постарше, ближе ей по возрасту, как был доктор Джонсон, к которому она ходила много лет подряд. Но прошлой весной ее врач ушел на пенсию, и практика перешла к доктору Олсену.
— Итак, давайте подведем итоги, — сказал Олсен, пробегая глазами свои записи. — Тоны сердца чистые, вес и артериальное давление в норме.
— Как я понимаю, моей жизни ничто не угрожает? — Совсем не веселым голосом спросила Франческа.
— Выражаясь простым языком, можно сказать, что у вас отменное здоровье.
— Тогда почему мне так плохо?
— Вероятно, из-за недавнего падения, о котором вы мне рассказали. Вы не поверите, но в вашем возрасте организм очень долго восстанавливается после таких потрясений.
Врач рассеянно постучал ручкой по столу и задумчиво посмотрел на Франческу.
— У вас нет проблем со здоровьем, иначе я бы сказал вам об этом. Но, знаете, в это время года плохое самочувствие — явление довольно распространенное. Оно даже имеет свое название — сезонные эмоциональные расстройства.
— Эмоциональные, — усмехнулась Франческа. — Ясно. И почему же они возникают?
— Из-за недостатка солнечного света, — объяснил врач. — Чем короче дни, тем хуже настроение. Вы, наверное, слышали об этом.
— Что же вы посоветуете?
— Бывайте почаще на солнце. Больше спите, это тоже помогает. Силы у вас есть, поэтому найдите себе какой-нибудь способ развеяться.
— Развеяться?! Да я уже устала от бесконечной праздности, — с горечью сказала Франческа. — Мне хочется проводить время содержательно, с пользой.
Она сидела с мрачным видом и раздумывала.
— Может быть, мне стоит начать работать? — вдруг предположила она.
— На этот счет у меня как у врача нет никаких возражений, если вы действительно этого хотите.
— Вы серьезно? — опешила Франческа, потому что мысль о работе она высказала в шутку.
— Конечно, я имею в виду неполный рабочий день, — пояснил врач. — Лучше всего, если бы вы трудились несколько часов в неделю. Вы могли бы работать и больше, но зачем перенапрягаться, если вам не нужны деньги.
Франческа попыталась представить себя на какой-нибудь должности. Сначала идея показалась ей увлекательной, но затем она спустилась с облаков на землю.
— Я давным-давно работала, — призналась она. — Еще до рождения моего первого ребенка. Кто меня возьмет? Да и на что я сейчас гожусь?
— Учиться чему-нибудь новому никогда не поздно, тем более если это в удовольствие. Ищите и ждите, вдруг что-нибудь подвернется, — ответил врач.
— Опять ждать, — проворчала Франческа. — Я только и делаю, что жду.
Доктор Олсен помог Франческе надеть пальто, открыл перед ней дверь и вежливо попрощался:
— До встречи, миссис Кампаниле.
— На все воля Господа. — Франческа кивнула на прощание и, вынимая записную книжку, направилась к медсестре, чтобы договориться о дате визита в следующем году.
Выглянув утром в окно, Франческа увидела в самом конце дорожки газету, затянутую в полиэтилен. Она недовольно фыркнула. Когда-то мальчишки, разносившие газеты, аккуратно клали их на крыльцо и не надо было идти, чтобы взять почту, по скользкому снегу или под дождем. Работу, которую раньше выполняли десяток мальчишек, теперь делал один человек на машине. Такую усовершенствованную доставку многие назвали бы прогрессом. Но Франческа так не считала.
