Потом стая пришлых разделилась, большая часть – пальцев на всех конечностях Куэнкэй-Ну едва хватило, чтобы сосчитать их, тесной группой подалась прочь от гнезда. Куэнкэй-Ну не мог понять их намерений, странные образы переполняли их сознание, не имевшие с жизненным опытом молодого охотника ничего общего. В этот момент произошло нечто, напугавшее охотника до ступора – один из самых громоздких предметов возле гнезда зашевелился, превратившись в не-зверя, напоминающего громадного выджуба – Большого Охотника – многолапого, могучего хищника, непригодного для охоты куарай, такого зверя охотники предпочитали обходить стороной, так как схватка с ним не имела смысла. Но не-зверь чужаков, конечно же, был иным существом. Могучие лапы приподняли тяжелое, массивное, казалось, сплошь состоящее из острых выступов, тело мертвоживущего и, сотрясая почву, понесли его вслед за удаляющейся группой чужаков. Несмотря на его медлительность, Куэнкэй-Ну поймал себя на мысли, что не хотел бы схватиться с таким противником. И не только потому, что изначально лишенная ванару добыча была бесполезна для племени. Многолапый гигант ростом с семенное дерево выглядел устрашающе неодолимым. Заматеревший пожиратель листьев, добыча Куэнкэй-Ну, теперь казался по сравнению с этим не-зверем невылупившимся яйцом. С такой добычей охотникам племени куарай еще не приходилось сражаться. Никогда. Зато чужаки чувствовали себя рядом с ним уверенно. Этот не-зверь – их защитник?!
Куэнкэй-Ну пришлось немедленно пересмотреть свое первое мнение о чужаках.
Он непростительно ошибся.
Они не беззащитны, как представилось ему в прошлую встречу. А значит, они – гацу. Соперники. Те, кто желает занять территорию племени куарай… И не слышит истинного разговора между этими существами он именно потому, что они совсем другие – не ланарай, не мантулис, не сокарра, и не другие племена, обитающие за территориями этих племен, окружающих мефа куарай… Совсем другие. Непостижимые. Они могут обладать истинным разговором, но он, вероятно, такой же чуждый, как и они сами, эти существа. И потому непонятен. Интересная мысль…
Быстрыми, короткими перебежками Куэнкэй-Ну последовал за полустаей, с которой отправился не-выджуб, сразу замирая, едва только чувствовал скользящее внимание чужаков, обращенное на лес. И оставался незамеченным.
Через некоторое время полустая прямоходящих чужаков остановилась, и один из них, отличавшийся от остальных плотной скорлупой на теле, принялся уничтожать лес, словно йнвук – стихийная сила, не подвластная разуму охотников, вроде пожаров, ураганов или гроз с бьющими с небес столбами испепеляющего света.
Куэнкэй-Ну был потрясен. Испуган. Его воля и смелость свернулись в зародышевое яйцо. Он не мог понять, как гацу это делает. Лес съеживался и исчезал под агрессивным напором панцирника, мощные стволы разлапистых кахью в считанные мгновения превращались в прах там, где чужак наводил на растительность толстую лапу.
И слияние вдруг пришло снова – возможно, от потери самообладания:
«… ну вот, еще немного здесь… и здесь… так, хорошо, идеальное местечко для присадки портала… жарковато, однако, в экзоскелете, но без него такую дуру не поднимешь, а без тепловой пушки эту работу не выполнить… хотя дроны ничего опасного не засекли, тревожно как-то здесь… в этих кустах вокруг – словно тысячи невидимых глаз… наблюдают, ждут… ведь несколько дронов бесследно пропало на прошлой высадке не просто так… ну и черт с ними, не моя забота, пусть с этой планетой заказчики разбираются, наше дело маленькое, портал установить… и можно убираться с чистой совестью… а ребята еще поохотиться собрались, горят желанием поймать какую-нибудь экзотическую зверюгу, за них в цивилизованных мирах хорошо платят зоопарки… как бы их самих тут какая-нибудь зверюга не поймала… для своего зоопарка… планета совсем неисследованная…»
Куэнкэй-Ну выскочил из слияния так же внезапно, как и вошел в него. Тело охотника мелко дрожало, а разум, переполненный чуждыми мыслеобразами и понятиями, словно плыл, теряясь в мефа… Несколько мгновений ему даже казалось, что вокруг него не родной лес, а страшная, освещенная изнутри берлога чужаков, с узкими ломанными коридорами, с чужеродным, вызывающим отторжение запахом, с гулкими угрожающими звуками… А самое главное – его разум словно задуло ветром
