Ксанкина бригантинка - страница 13

После этого рассказа Ванько начал усиленно всех обучать хождению под водой. Он был уверен, что тайну Исиля он откроет, если только не подведут друзья, не передумают заняться этим делом.

Но от следующего рассказчика ребята услышали о прибайкальских катакомбах и решили, что именно там хранится тайна первостепенной важности.

А тут вдруг якутская тайга. Может, там ничего особенного и нет. Но Ксанка умеет рассказывать так, что от страха дух захватывает. А уж это каждому известно, что страшное увлекает больше всего на свете.

Почему это так? Или потому, что страшное сильно волнует? Или потому, что страшное заставляет человека напрягать все силы и видеть себя более храбрым и находчивым? Ведь страшное-то и порождает героизм. А в детстве каждому хочется стать героем.

Валерка услышал где-то справа в лесу человеческие голоса, и, оставив дорогу, пошел напрямик в глубь леса — лишь бы к людям. В лесу было страшно и темно. Чтобы не наткнуться на ветку или сучок, приходилось идти, вытянув вперед руки.

Валерка вконец выбился из сил и, когда снова услышал отдаленный говор, решил, что это ему почудилось, и даже шагу не прибавил. Теперь все настороженней прислушивался он к звукам, которые издавал старый и какой-то очень таинственный лес. Все здесь шелестело, шуршало, трещало, поскрипывало. Где-то совсем рядом вдруг, как испуганный ребенок, кто-то закричал. Крик этот, заглушивший все прочие шумы, тут же перешел в беспомощное хрипение и так же внезапно смолк.

«Кто-то кого-то съел! — с отчаянием подумал Валерка, — видно, это лиса подкараулила зайца».

Бах! — что-то темное, тяжелое и, кажется, лохматое вдруг свалилось прямо на голову. Валерка присел я даже вскрикнул. Чудовище тоже вскрикнуло: «У-ух!» — и улетело.

«Кто-то кого-то съел! — с отчаянием подумал Валерка. — У, противный филька!»

И только начал успокаиваться, как из-под ног что-то стрекануло, словно пропеллер оторвался от самолета. Огонь пошел по всему телу мальчика. Ноги оцепенели от внезапного испуга. Валерка остановился и, отирая холодный пот на лбу, сам себе начал внушать, что лес этот ничем не отличается от того, который был недалеко от их дома и в котором он не раз бывал с братом днем и ночью. Вспомнив совет Алеши, как избавиться от страха, Валерка сделал три глубоких вдоха и еще более глубоких выдоха. Сразу стало легче. Сердце перестало так биться. Зато пустой живот заныл. Раздразнил его глубоким вдохом. Что ему воздух! Ему бы теперь кусок хлеба да чашку молока…

Огонек!

Зеленоватый огонек в черной глубине леса.

«Волк? — подумал Валерка, невольно съежившись. Но тут же рассудил: — Тогда было бы два огонька».

На всякий случай Валерка вернулся к ветвистой сосне, которую только что миновал. На нее можно будет забраться и посидеть до утра…

А огонек все больше привлекал его внимание. Присмотревшись, Валерка убедился, что огонек все время меняет свой цвет и то мечется на одном месте, то взлетает и становится длинным, то рвется из стороны в сторону, как привязанный хорек.

«Костер!» — обрадовался Валерка и быстро пошел вперед, стараясь, однако, не хрустеть сухими ветками.

Костер быстро приближался и увеличивался, освещая все большее пространство леса. Хотелось бежать туда со всех ног.

Да кто знает, что за люди развели этот костер. Может, от них надо убегать еще быстрее, чем от неведомых лесных страхов? Но сейчас не война, никого страшного в лесу не должно быть. И все же лучше подойти незаметно и присмотреться.

К счастью, у костра запели, и это дало возможность беглецу идти без особых предосторожностей. Песня была незнакомая, но заманчивая, куда-то зовущая. Теперь ясно было, что пели ее ребята, такие же, как и он сам. Они, видно, сами еще ее только разучивали, поэтому время от времени повторяли один и тот же куплет:

Пока пели песню, Валерка шел. Умолкнут, он стоит. От деда Силантия, старого охотника, он слышал, что таким способом охотники подкрадываются к глухарям, которые ничего не слышат, когда заведут свою длинную песню, хотя вообще-то это очень чуткая птица.