Прокатав пресс-папье сначала правую ногу, потом левую, Роман почувствовал сильную боль в ступнях и понял, что уже может встать на ноги.
В этот момент, когда ухватившись левой рукой за стол, Роман начал вставать в кабинет заскочил первый громила.
– Как ты смог ос…, – успел спросить громила и поперхнулся на последнем слове.
Короткое движение кистью и тяжелое пресс-папье влепилось в лоб громиле.
Громила резко дернулся и медленно опустился на пол, правда с помощью Романа, который подхватил огромную тушу, помог ей стечь вниз.
«Вот сейчас ноги работают нормально!» – обрадовался Роман, закрывая дверь изнутри на два оборота ключа, так непредусмотрительно оставленному Федоровым в дверях.
– Я умираю! Вы должны оказать мне медицинскую помощь! Вы же врач! Вы давали клятву Гиппократа! Это бесчеловечно: оставлять раненного умирать! – простонал Тщедушный, лицо которого сильно побелело.
– Я не давал клятву Гиппократа! Я в это время трахался с двумя сокурсницами! Замечательные были девочки! Представляешь, две девственницы в один день! Надо было проделать это все медленно, ласково и нежно! Так, что бы не только участница, но и зрительница получила удовольствие! – балагурил Роман, подтащив кресло к второму крюку.
Встав на него ногами, обхватил Саныча за бедра, приподнял и аккуратно снял с крюка и спрыгнув вместе с ним, аккуратно положив на пол.
Сняв туфли и носки, начал массировать ноги, сильно растирая их до тех пор, пока Саныч не застонал.
Теперь надо минут десять, чтобы восстановилось кровообращение и ты будешь как новенький.
Пять минут позже тебе бы пришлось ампутировать обе ноги. У тебя же варикоз? – спросил Роман, не прекращая массировать ноги, только теперь выше.
– Откуда ты знаешь? – удивился Саныч.
– Я же все-таки врач. Пусть санитарный, но кое-какое понятие о медицине имею. Мы все проходили то же самое, что и лечебники, только в меньшем объеме, – пояснил Роман, резко вскакивая.
Подскочив к начавшему вставать громиле, нанес короткий удар ребром ладони ниже затылка.
Громила дернулся и резко опустился вниз, закатив глаза.
– Помогите мне, и я сделаю вас миллионерами! – неожиданно предложил Тщедушный, молитвенно сложив руки перед грудью.
– Я уже был миллионером, но это не принесло мне ни счастья, ни радости! Одни только неприятности! – махнул рукой Роман.
– Вы можете, каждый, получить по десять миллионов долларов! – выпалил Тщедушный, рукой показывая на сейф.
– Давай рискнем! Всю жизнь прогорбатился и ничего не заработал! – с загоревшимися глазами предложил Саныч, пробуя встать на ноги.
Но ноги плохо пока держали мента.
– Есть ли из кабинета выход, помимо лестницы? – спросил Роман, пристально смотря на Тщедушного.
– Надо отодвинуть вон то окно и откроется проход на лестницу, потом будет тоннель, который ведет на соседнюю улицу. Выход в старую котельную, – тараторил Тщедушный, не отрывая взгляда от лица Романа.
– Сходи Саныч, посмотри! – попросил Роман, отрывая полосу от рубашки лежащего без сознания громилы, почти не сомневаясь, что Тщедушный что-то задумал. Тем более, что кровотечение почти прекратилось и морда Тщедушного порозовела.
Саныч сделал первый шаг и чуть не упал.
Пришлось Роману подхватить своего товарища и усадить в кресло.
– Сам попробую, – решил Роман, дергая окно на себя. Неожиданно окно легко отворилось, открывая лестницу, которая шла круто вниз.
Справа на крючке висел фонарь.
Резко обернувшись на первой ступеньке лестницы, Роман заметил, что Тщедушный начинает вставать.
– Так дело не пойдет! – сказал Роман и подскочив к лежащему раненному нанес носком ноги удар по сонной артерии.
– Как врач, я прописываю больному амнезию. Короткую, всего на пять минут, – пояснил Роман, спускаясь по лестнице.
Проскочив длинный, не менее ста метров коридор, Роман вышел в заброшенную подвальную котельную, в которой были замурованы все окна и двери.
«На фига надо было делать такую конструкцию, если здесь нет выхода? Такого просто не может быть!» – сам себе сказал Роман, подходя к огромному дутьевому вентилятору.
«Зачем в такой небольшой котельной вентилятор номер шестнадцать[16]
