В «Каштан» Эмиль отправился с Леней Барабаном — известным дельцом в сфере автосервиса. В наше время, когда любой хоть немного зарабатывающий и уважающий себя человек предпочитает ездить на собственной тачке, такие, как Леня, всем нужны и все их знают. Барабан утверждал — Лечо обращался к нему по поводу ремонта автомашины, который был проведен качественно и в сжатые сроки. Естественно, за соответствующую плату: Леня никогда ничего и никому не делал даром. Но с Эмилем его связывали давние приятельские отношения, поэтому он счел неудобным отказать корешу в просьбе и не стал расспрашивать, зачем тому понадобился Лечо, поскольку Барабан не имел привычки совать нос в чужие дела, но и очень не любил, когда совали нос в его. Вообще любопытство, в любых его проявлениях, он считал страшным пороком, тесно связанным со стукачеством, и искренне сожалел, что любопытных нельзя безнаказанно убивать: Лене было что скрывать в своем бизнесе…
Единственное, что он себе позволил, услышав просьбу приятеля, так это выразить недоумение.
— Ты меня сильно удивляешь, — горько причмокнул губами Леня и сокрушенно покачал крупной головой. — Я не желаю знать, зачем тебе вдруг понадобился этот охламон, но считаю своей святой обязанностью предупредить: Лечо человек не нашего круга! Ты меня понимаешь?
— Да, — кивнул Эмиль. — Но мне нужно решить с ним некоторые дела.
— Какие вообще могут быть дела с этими?.. — Барабан презрительно скривился. — Впрочем, ты просил, тебе нужно, поэтому — едем!.. — он направился к своему жемчужно-серому «мерседесу». Эмиль поехал следом на темном «опеле».
Когда припарковались у бара и вышли из автомобилей, Барабан приобнял приятеля и шепнул:
— Сегодня ты мой гость, за все плачу я. Сведу тебя с этим обормотом и тут же уеду. Не взыщи: мне тоже нужно решить некоторые дела.
— О чем разговор? — Эмиль ласково похлопал его по тыльной стороне ладони, уже обильно усеянной старческой «гречкой», и с грустью подумал: таких приятелей, как Леня, с каждым годом становится все меньше и меньше. Что он станет делать, когда их не останется совсем?
Бар напоминал небольшой ресторан, где кроме различных напитков готовы предложить не только легкие закуски, но, например, и курочку-гриль. Уютный и в то же время выдержанный в строгом стиле зал имел множество ниш, закоулочков, глухих и решетчатых перегородок из полированного дерева, создававших впечатление, что ты оказался в лабиринте. Наверное, даже при большом наплыве посетителей здесь всегда можно отыскать укромный уголок и уединиться в нем с прелестной дамой или деловым партнером. Но сейчас зал был пуст: как говорят американцы — время ленча еще не наступило.
Леонид подошел к стойке и пошептался с барменом. Тот бросил быстрый взгляд на Эмиля, кивнул и ушел, а его место тут же занял другой бармен.
— Сейчас позовут, — обернулся к приятелю Барабан. — Он в директорском зале.
— Тут есть и такой? — усмехнулся Эмиль, но, услышав за спиной чужие шаги, замолчал и обернулся.
Его откровенно разглядывал стоявший сзади молодой темноволосый парень в модной куртке. Не сказав ни слова, он резко развернулся и ушел.
У старого шулера вдруг возникло сосущее чувство под ложечкой, словно он давно не ел, — это было хорошо знакомое ему предчувствие грядущих неудач. С таким чувством он никогда не садился играть, но здесь отступать уже поздно!
На секунду показалось, что он уже где-то видел этого малого в куртке — уж не с Самвелом ли? Бог мой! Вдруг Лечо и Самвел один и тот же человек? Любой деловой в том мире, где давно прижился Эмиль, мог иметь хоть десяток кликух. О чем говорить с киллером, когда он в упор уставится на тебя темными, по-змеиному холодными глазами? Тогда ни о каких просьбах Серова не может быть даже и речи — придется на ходу впаривать незатейливую байку, что прослышал, мол, о неком Лечо, у которого есть хорошие бабки, и приехал предложить сыграть. Конечно, довольно примитивно, но Эмиль жил игрой, и его трудно заподозрить во лжи: у каждого свои способы добывания денег!
