— Жить будет, — сразу успокоил он собравшихся. — Плохо только, что пьяный.
— Пулю извлекли? — спросил Сергей.
— Да, — хирург раскрыл ладонь. На ней в комке ваты лежала небольшая остроконечная, чуть сплющенная пуля.
— Позвольте? — тут же подскочил эксперт, но Серов уже успел увидеть все, что хотел.
Пуля пистолетная, скорее всего — от «вальтера», но, может быть, и от ТТ. Ладно, эксперт определит, а пока подтверждались опасения, что работал крепкий профессионал. И спасло Серова только чудо, иначе лежать бы ему сейчас в криминальном морге с этой самой остроконечной пулькой в сердце.
Сергей зябко передернул плечами и хрипловато спросил у хирурга:
— Когда его можно навестить?
— Это вы с ним были? — обернулся тот. — Вроде от вас не пахнет.
— Не пью. Так что?
— Сейчас мы его отправили в реанимацию. Впереди тяжелые сутки. Кстати, у него есть семья? Надо бы сообщить.
— Я скажу жене, — вздохнул Сергей…
Вторую половину ночи он провел в разъездах. Сначала отправился домой к Фаготу на его же помятой «шестерке». Узнав, что случилось с мужем, Надежда — так звали благоверную мастера блюзов и свингов — сначала впала в транс, а потом забилась в истерике. С большим трудом Сергей ее успокоил, и тогда Надя бестолково кинулась собирать продукты, зачем-то схватила чистую рубаху, потом бросилась к телефону: звонить дочери.
Далеко за полночь, все на той же «шестерке» Серов привез их в «Склиф», отдал дочери Гусева ключи от машины и пешком отправился домой. Страха он не испытывал — почему-то в нем жила твердая уверенность: второго покушения сегодня не будет. Не будет, и все!..
Спал Сергей плохо, ворочался с боку на бок и просыпался в холодном поту — так и чудилось, что на него снова мертвенной тяжестью наваливается задетый пулей киллера Фагот, а светлые «жигули» не уходят к Садовому кольцу, а тормозят у кромки тротуара напротив них, и во мраке салона мерцают вспышки новых выстрелов. Острые пули рвут мышцы, горячая кровь бежит уже не по жилам, а ручьями хлещет по груди…
Встал он совершенно разбитым. Когда умывался, вспомнил грабителей в переулке и задумался, нет ли какой пока неясной связи между ними и выстрелами киллера: Сергея определенно «вели», иначе откуда бы киллеру знать, что Серов сидит с Гордеичем в «Маэстро»? Вдруг те трое паршивцев должны были исполнить «святую месть» хозяев тропы: у одного был нож, и он без раздумий собирался пустить его в дело. Потом они разошлись бы в разные стороны, и ищи ветра в поле. А когда разработанный план дал осечку, решили подождать около кабачка? Вполне может быть.
Серов вышел из ванной в коридор, и тут зазвонил телефон. Сергей снял трубку и с удивлением услышал голос Ларисы.
— Ты дома? — тускло спросила она, даже не пожелав ему доброго утра.
Подобные вопросы всегда вызывали у него приступы тихого бешенства: куда же ты звонишь, если не домой?! Впрочем, не стоит заводиться. Нервы ему еще пригодятся.
— Я ждала тебя вчера, но ты не приехал и даже не позвонил, — все тем же безжизненным тоном продолжала она.
— Не мог, извини.
— Да? А вот в отношении тебя позвонили.
— Кто?
— Знаешь, — Лариса пропустила его вопрос мимо ушей, — мне совершенно не хотелось бы в дальнейшем получать подобные звонки. Пусть тебе звонят домой.
— В чем дело? — прервал ее Серов. — Ты можешь толком объяснить? Кто звонил, зачем, когда?
— Откуда я знаю кто? Меня не было дома, все осталось на автоответчике. По времени где-то в восемь вечера.
«Я как раз направлялся в „Маэстро“», — быстро прикинул Сергей.
— Ты можешь мне дать прослушать запись?
— С удовольствием! — зло сказала Лариска. И через несколько секунд Серов услышал знакомый мужской голос, дважды предлагавший ему бросить дело Рыжова. Спокойно и уверенно мужчина сказал: «Твоему кобелю заказан гроб. У тебя есть черное платье, чтобы пойти на похороны?»
«Со всех сторон давят на психику, — тоскливо подумал Сергей. — И слов на ветер не бросают. Ну, ничего, еще посмотрим, кто кого. Сейчас они только и ждут, чтобы я потерял самообладание и наделал глупостей».
— Что все это значит? — ледяным тоном осведомилась Лариска. — Почему ты молчишь? Отвечай! Или испугался?
