Зари протягивает руку и любовно прикасается к моему лицу. Мне видно сквозь паранджу, что глаза у нее закрыты.
— Закончив рисунок, я положила его на тумбочку у кровати и заснула. На следующее утро я не нашла ни рисунка, ни карандаша, ни бумаги. Позже в тот же день я увидела за окном человека с рацией и поняла, что карандаш и бумагу положили у моей кровати, чтобы хитростью заставить меня написать или нарисовать что-то, что дало бы агенту ключ для установления личности моих сообщников. Мысль о том, что тебя будет преследовать этот негодяй, повергла меня в безумие. Я кричала, визжала и в отчаянии била себя, проклиная шаха, его семью и всех его сторонников. В палату вбежали медсестры, привязали меня к кровати и сделали укол, от которого я заснула.
Проснувшись, я увидела в палате человека с рацией. Он стоял у двери с моим рисунком в руках. Мы долго молча смотрели друг на друга, а потом он сказал, что не собирается причинять мне зло. Он хочет, чтобы я расслабилась и не нервничала. Мягкий тон его голоса несколько успокоил меня. Я спросила, зачем он сюда пришел, а он подошел ко мне и положил мой рисунок на кровать. Я взяла листок и прижала к сердцу. Он шепотом сказал мне, что не намерен причинить зло изображенному на рисунке молодому человеку. Они долго вели расследование и уверены, что мы не имеем отношения к деятельности Доктора. «Не установлено связей с его группой», — как он выразился. Потом он сказал, что меня отпускают домой и что моим родителям уже сообщили. Поскольку мой отец был олимпийским чемпионом, правительство решило не наказывать меня за глупое поведение в день рождения его величества. Тем не менее вся наша семья будет выслана в Бендер-Аббас у Персидского залива, где мы проведем остаток жизни вдали от родственников. Мужчина указал на рисунок у меня в руке и сказал, что мне лучше не общаться с изображенным там человеком. Он ясно дал мне понять, что я не должна разговаривать с Ахмедом и Фахимех. Именно тогда у него возникла идея, чтобы я выдала себя за Переодетого Ангела. Мне эта идея показалась удачной. Для меня это был единственный способ какое-то время побыть дома. Я отчаянно хотела тебя видеть и хотела быть с родителями.
Зари умолкает, и я обнимаю ее еще сильнее.
— Я люблю тебя, — шепчу я. — Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, — шепчет она в ответ.
Я порываюсь сказать ей, как удивлен тем, что ее родители согласились на эту сделку, но потом прихожу к осознанию того, сколько выстрадали господин и госпожа Надери, думая, что потеряли Зари. Делать вид, что она умерла, ради сохранения ее жизни — небольшая цена, которую они с радостью заплатили.
Зари в изнеможении прислоняется ко мне. Я тронут ее выдержкой и мужеством. Она ни разу не пожаловалась на собственные муки, несправедливость судьбы или обожженную кожу.
Она берет меня за подбородок, приподнимает мое лицо и заглядывает в глаза.
— Теперь ты понимаешь, почему должен уехать. Я не могу сейчас быть с тобой и не могу вернуться назад.
Я крепко обнимаю ее.
— Но нас оправдали, — в отчаянии шепчу я.
— Нет, оправдали тебя и Ахмеда. А мне предстоит заплатить за то, что я сделала.
Я еще сильнее прижимаю ее к груди.
— За несколько лет многое может произойти, — говорит она. — Ситуация изменится — она часто меняется, — и тогда мы без опаски сможем быть вместе.
— Насколько серьезными были ожоги? — спрашиваю я.
Она качает головой. Я охватываю ее лицо ладонями и принимаюсь целовать ее через паранджу.
— Меня убивает мысль о том, какую боль ты вынесла, — шепчу я.
— Не так уж это было страшно, — тихо произносит она. — Правда не так страшно. Может быть, когда-нибудь врачи научатся удалять шрамы с помощью пластической хирургии. Кто знает? Мир так быстро меняется. Это еще одна причина, почему тебе надо уехать. В США ты можешь найти лучших врачей, а потом пригласить меня. Когда я приеду, они подлечат мое лицо и тело, и я снова стану хорошенькой. Тогда ты сможешь на мне жениться, и у нас родятся детки.
Голос ее срывается.
— Надо, чтобы ты уехал.
Я не могу согласиться и потому молчу.
— Поверь, мне нелегко отпускать тебя. Без тебя я чувствую себя несчастной. С прошлого лета не было ни единой минуты, когда бы я не думала о тебе. Сейчас нам придется пойти на эту небольшую жертву, чтобы в будущем обязательно быть вместе. А между сейчас и потом я каждую ночь буду грезить о том дне, когда люди станут называть нас Паша и Зари Шахед.
