На том и порешили, младший Григорий и Сергей поехали на пролётке к Фиоленту, а начальство начало собираться в Казачью бухту. Сергей спустился к машинам, снял с одной из них маскировочную сеть, проверил быстренько всё, и спустился с пляжа в воду, подняв волноотбойник. Предстоял почти 5-километровый переход, благо, что погода стояла тихая. Немного мешала небольшая попутная волна, затруднявшая управление. Через сорок минут гусеницы заскрежетали по дну пляжа, и машина вышла на берег. Однако, подняться наверх мешал невысокий почти отвесный карниз высотой метра два, сложенный обветренного известняка. В 'новом' времени этого карниза не было! Был проход, но, он, оказывается, был рукотворным. Появилось 'начальство', создалась глупая ситуация: машина вылезти наверх не может, но, 'два солдата и лопата — заменяют экскаватор!' Привезли парусину, накрыли машину, пригнали роту солдат, и к утру эстакада была готова! Перед началом работ адмирал успел посмотреть, как машина плавает и выходит на берег. Ну, а пушку в действии ему показали, потопив одним выстрелом старый фрегат, который тащил за собой на буксире пароход 'Владимир', через неделю. За это время Сергей достал и переправил в Крым мобильную рекколонну на понтоне для получения топлива, несколько сварочных аппаратов и дизель-генераторов, батальонную ЗАС-станцию и мобильную РЛС 1Л122-Е1, вместе 'мотолыгой' для её перевозки. Для маскировки всю технику временно поместили на подворье Свято-Георгиевском монастыря, с настоятелем которого дружили и старик Лазарев, и Корнилов, и Бутаков. А там, где сейчас автопарк, начали вырубать капониры для техники. Никон сначала ворчал, дескать, братию беспокоим отбойными молотками, затем стал их просить для проведения работ в самом монастыре. Хозяйственный был поп. Труднее было с людьми! Если со спецназовцами проблем не возникло, и двадцать человек, в которых Сергей был уверен, как в себе, спокойно переселились на новое место службы, то с научным составом было все далеко не так однозначно! Один, довольно пожилой доктор наук из Корабелки, старый крымский татарин Николай Керимович, с которым Сергей был знаком много лет, доцент 30-й кафедры морского приборостроения, проще говоря: торпедист, ни секунды не сомневался, и с радостью переехал жить в Крым, притащив с собой кучу материалов по всему спектру флотских вооружений, то как подойти к остальным, Сергей не знал. Поехал к ещё одному бывшему сотруднику ГИПХа, с которым давно был знаком. Он специалист по ракетным порохам, но, в 90-е оставил эту работу, её свернули, занялся конструированием машин для лепки пельменей, потом потерял несколько пальцев, что-то ремонтируя, уволили, с женой развёлся. Та, нехотя, сказала его адрес и телефон. Встретились у метро 'Ленинский проспект'. Алексей был в довольно потёртой куртке, в брюках с вытертыми коленками. Зашли в кафе и начали душевный разговор 'за жизнь'. Разговор получился тяжелый. Жизнь для Алексея складывалась совсем не лучшим образом. Маленькая пенсия по инвалидности, работа на дому, что-то паяет и лудит. Полное разочарование в жизни, в людях, да и в себе. Начинал пить, потом пришлось прекратить, подшился, чтобы вообще не употреблять, так как денег ни на что нет.
— Ты же химик, доктор, почему не пошел на преподавательскую работу?
— Был химиком, с очень узкой специализацией: процессы горения, а эта специальность нигде не требовалась. Да и платили там гроши.
— Можно было пойти в школу.
— Наверное, но и этот шанс я упустил. Ты то, вон, служишь, по специальности.
— Я? Ничего подобного! Я — 'крылатчик', а служу, можно сказать, в пехоте. Тоже приспосабливался и менял специальность. А если вернуться?
— Куда?
— Назад, заниматься тем, чем занимался раньше.
— Будешь предлагать работать в Иране? Выходили они на меня, но, посмотрели на руку, и контракт заключать не стали. Да, и сразу после их визита, появились парни из ФСБ, и напомнили, что эти контакты плохо кончатся для моего здоровья.
— Нет, не Иран, и не Северная Корея. Но, учти, начинать придется с полного нуля. Пока нет даже лабораторий. Только компьютеры.
