– Ох, е-мое! – егерь осторожно спустил курок и перекрестился. – Страсти-то какие, хоссподи!
Через час возле командирской избы уже было не протолкнуться. Вовнутрь никого не пускали. Мордастая, дородная баба вытолкала за порог будущего отца, бабку, дядю и тетушку.
– Туточки усе стойте! Там у хаты докторов та повитух богато!
Исключение сделали только лишь для одного ротного лекаря Акакия Спиридоновича.
Пятый раз уже подходил к Алексею ротный каптенармус.
– Ваше высокоблагородие, может быть, еще там чего нужно? Можа, еще кипяточку надо нагреть, а можа, там бязи мало, ну, али спиртуса поболее принести?
– Да куда, и так уже три ведра кипятка вовнутрь занесли! – отмахнулся Лешка. – А-а-а, хотя ладно, давай-ка еще немного! Ты, Степа, ведро принесешь, а я с ним эдак маленько заглянуть в избу попробую. Ну ведь никакого терпения у меня тут нет, чтобы стоять! И как только эти злыдни не понимают?!
Коварный план командира потерпел крах в самой начальной фазе его реализации. Ведро было перехвачено на крыльце, а под напором бабки Сидоры Лешке пришлось отступить вниз.
– Не велено нікого пускати. Скоро вже! Усі ломляться і ломляться! – пробурчал суровый страж и захлопнул дверь перед самым носом.
Перед подъемом роты весь личный состав ее уже и так не спал. Весть о том, что командир совсем скоро будет отцом, распространилась по всем местам постоя егерей с огромной скоростью.
Женские крики и стоны в избе чуть стихли, и Лешка вдруг услышал новый, тонкий, писклявый детский голосок.
– Мальчонка, да точно говорю вам, что мальчонка, – препирались за спиной у Лешки егеря. – Вишь, вона как он, ажно с баском, по-мужицки эдак орет! Верно вам говорю, хенералом парень будет!
Дверь избы распахнулась, и бабка Сидора поманила Алексея.
– А ну-ка, давай заходь, батько! Син у тебе народився. Радуйся!
Лешка не чувствуя ног бросился в избу, а за его спиной Степан влепил подзатыльник Федотке.
– Живот круглый и высокий – девка будет! Балда! А ну-ка, дай сюды ружжо, сейчас салютовать будем!
На руках у Алексея, завернутый в чистую простынку, шевелился маленький человечек – его сын!
– Сын у меня, сын!
Лешка просто не верил, что вот это все сейчас происходит с ним реально. Уже пусть даже в одном этом и есть смысл во всей его жизни!
«Бам!» – хлопнул на улице первый ружейный выстрел. «Бам! Бам! Бам!» – раздалось еще три поблизости, а потом стрельба распространилась и по всей станице сплошной канонадой.
«Бабах!» – вдруг ударило орудие на главном форте. «Бабах!» – вторило ему другое, а потом и третье.
– Похоже, и правда воин родился, под огненный грохот салюта, как Илья-громовержец, сей младенец в наш грешный мир входит, – усталый дядька Михайло с улыбкой глядел на счастливого отца.
– А ведь и правда – Илья, Ильюша! – радостно и по-детски широко улыбнулся Алексей. – Егоров Илья Алексеевич, звучит! Катаринка! – Лешка попробовал было заскочить в боковую светелку к жене.
– Все хорошо, Алексинька, – донеслось тихо из-за занавески.
У Алексея сноровисто и решительно забрали малыша, а его самого вытолкали на улицу.
– Рано, слабая она пока. Крови много потеряла при родах. Нельзя к ней сейчас.
– Все хорошо, ты не волнуйся, Алексей, – успокаивал его Михайло. – Это я тебе как врач говорю. Подожди немного, хотя бы до вечера, а потом мы и сами уже из вашей избы уйдем. Пусть пока отдыхает мать.
Лешка вышел за дверь. Вся улица вокруг была заполнена людьми в мундирах.
– Как моего племянника назовете, командир? Живан с другими ротными офицерами толклись прямо возле крыльца избы.
– Илья! Ильюха! – радостно улыбнулся Егоров.
– Илья! Илья! Илья! – словно волной покатилось по заполненной солдатами улице. – Ура отцу-командиру! Ура-а! Ура-а! Ура-а! – гремело со всех сторон.
– Спасибо, братцы! – Алексей почувствовал, как у него сжимается ком в горле от волнения. Спасибо!
