— Совершенно верно, — согласился Мардер.
— Девчонка готова выступить с заявлением?
— Да.
— Пусть вызубрит свою роль назубок, — велел Эдгартон. — Общаться с этими болтунами — рискованное дело.
— Ей предстоит встреча с Марти Рирдоном, — сказал Мардер.
— Неважно, с кем именно. Она знает, что следует говорить?
— Да.
— Ты накачал ее?
— Да. Чуть позже мы еще раз пробежимся по всем вопросам.
— Отлично, — сказал Эдгартон. — Пусть с ней позанимается та женщина, которая тренирует наших перед публичными выступлениями.
— Ну, не знаю, Гэл, неужели ты и впрямь опасаешься…
— Да, опасаюсь, — перебил Эдгартон. — А значит, и ты тоже. Синглтон должна быть готова к любым неожиданностям.
— Хорошо, — ответил Мардер.
— И не забывай, Джон, — произнес Эдгартон. — Провалишь дело — пеняй на себя. С этими словами он дал отбой.
У здания администрации компании «Нортон» 13:04
Выйдя из здания администрации, Дженнифер уселась в свою машину, куда более встревоженная, чем была готова признаться самой себе. Возникало впечатление, что ее не собираются пускать к президенту. Дженнифер начинала бояться — у нее появилось такое предчувствие, — что от имени «Нортона» выступит Кейси Синглтон.
Это грозило в корне изменить эмоциональный настрой репортажа. Зрители жаждут увидеть тучных невежественных промышленников, которых настигла справедливая кара. Интеллигентная, внимательная, миловидная женщина не годится на такую роль. Неужели Мардер и Синглтон настолько хитры, что понимают это?
И, разумеется, Марти не преминет потрепать ей нервы.
В этом тоже не было ничего хорошего.
Стоило Дженнифер представить их вместе, и ее пронзала нервная дрожь. Синглтон — умная, привлекательная, открытая женщина, а Марти готов охаять даже многодетную мать и ее яблочный пирог. Его невозможно остановить. Он вцепится бедняжке в горло.
К тому же Дженнифер начинала тревожить слабость самого сюжета. Когда она брала интервью у Баркера, тот говорил столь убедительно, что в ее душе поднялось ликование. Но если эти директивы действительно существуют, значит, компания твердо стоит на ногах. Еще ее беспокоила репутация Баркера. Если у ФАВП есть против него компрометирующие сведения, на Баркера нельзя полагаться. «Ньюслайн» попадет впросак, пустив его в эфир.
Репортер, Джек как-бишь-его-там, оставил у Дженнифер одно лишь чувство разочарования. Он плохо держался перед камерой, его материалу не хватало остроты. В конце концов, кому какое дело до наркотиков в заводском цеху? Все американские компании сталкиваются с этой проблемой. Тут нет ничего нового. Даже если рабочие принимают наркотики, это еще не значит, что самолет ненадежен, а Дженнифер стремилась доказать именно это. Ей нужны живые убедительные кадры, подтверждающие, что N-22 — летающий гроб.
Таких кадров у нее не было.
До сих пор Дженнифер располагала записью «Си-Эн-Эн», уже потерявшей новизну, и кадрами о взрыве турбины в Майами, которые вряд ли можно было назвать впечатляющими. Из-под крыла валит дым.
Мелочь, ничего интересного.
И, что хуже всего, компания намерена опубликовать предварительные данные, которые опровергнут утверждения Баркера…
Зазвонил сотовый телефон.
— Что скажешь? — послышался в трубке голос Шенка.
— Здравствуй, Дик, — отозвалась Дженнифер.
— Итак, какие у нас успехи? — осведомился Шенк. — В эту минуту у меня перед глазами расписание. Марти закончит с Биллом Гейтсом через два часа.
«Давай оставим это, — хотела сказать Дженнифер. — Сюжет разваливается на части, концы не сходятся с концами, и было бы глупо надеяться, что я сумею поправить положение за двое суток».
— Дженнифер? Присылать к тебе Марти или не стоит?
Дженнифер не нашла в себе сил сказать «нет». Она не могла сознаться в своей ошибке. Если она сейчас откажется снимать репортаж, Шенк ее убьет. Слова, в которые она облекла свое предложение, холодная уверенность, с которой она покидала его кабинет, — все это подстегивало ее, не давало опустить руки. На вопрос Шенка существовал лишь один ответ.
— Да, Дик. Присылай.
— Ты успеешь к субботе?
— Да, Дик.
— Надеюсь, это не будет репортаж о ржавых железках?
— Нет, Дик.
