Он ушел.
Джини была в такой ярости, что оставила сестру одну в гостиной и бурей ворвалась в комнату для песочных часов, а затем – в свой маленький кабинетик при этой комнате.
Лоррейн последовала за ней частью из-за любопытства, частью из-за того, что не знала, как быть дальше.
– Он поможет, как ты считаешь?
– Это зависит от того, что называть помощью. Я полагаю, Ардет непременно что-то предпримет.
Лоррейн ахнула, увидев то, что достала Джини из нижнего ящика письменного стола.
– Что ты делаешь с этой вещью?
Этой «вещью» был маленький пистолет, и ответ на вопрос мог бы дать любой человек, даже с таким ограниченным кругозором, как у Лоррейн, сосредоточенной лишь на собственных делах и проблемах.
– Как видишь, я чищу и заряжаю этот пистолет, – сказала Джини.
– Зачем?
– Право, Лоррейн, неужели ты думаешь, что я собираюсь останавливать кареты, угрожая оружием? Я намерена предотвратить дуэль, вот и все.
– Но… разве ты умеешь пользоваться такой штукой?
Ответ на этот вопрос был так же ясен, как и на предыдущий: Джини уверенно и ловко управлялась с пистолетом.
– Само собой разумеется, и Ардет… Корин знает, что у меня есть собственное оружие.
– Он придет в бешенство, если ты вмешаешься.
– Так что, прикажешь мне сидеть за моим вязаньем и дожидаться, пока Уиллфорд застрелит моего мужа? Мы обе понимаем, что Ардет не допустит, чтобы твой муж подставил себя под пулю, даже при том, что Роджер оказался совершенным глупцом и сделал вызов.
– Роджер очень умный человек.
– Умный человек даже на двадцать шагов не подпустит к себе труса и шута горохового.
Джини убедилась, что предохранитель установлен, и убрала пистолет в кожаную кобуру.
– Ты… ты собираешься стрелять в Уиллфорда?
– Или в Ардета, если понадобится. Я сделаю все, чтобы предотвратить эту нелепую дуэль, но я сомневаюсь, что дело дойдет до такой крайности. Ардет желает стреляться не больше, чем я, а может, и того меньше. Но я до того зла, что готова сама вызвать Уиллфорда к барьеру.
– Но женщинам не дозволено участвовать в дуэлях и даже вмешиваться в них.
– Все эти правила так же бессмысленны, как требование дуэли на шпагах по поводу публично нанесенного словесного оскорбления. Какое мне дело до того, что я нарушаю сотню дурацких табу ради спасения жизни собственного мужа? Ведь и ты хочешь, чтобы твой Роджер остался в живых завтра утром? Поэтому ты и явилась сюда, поэтому и уехал Ардет. Разница между мной и тобой заключается в том, что я намерена сделать то, что необходимо. Сама, а не ждать, пока кто-то сделает это за меня. Ну а теперь скажи, где они должны встретиться и в какое время. Я могу отправить нашего дворецкого в пабы с полным кошельком в кармане, и он раздобудет эти сведения, так что не бойся, говори. Это и проще, дешевле.
– Я слышала, как Роджер говорил своему камердинеру, что дуэль состоится на Хэмпстед-Хит на рассвете, возле дерева, расколотого молнией.
– Как драматично, – произнесла Джини с нескрываемым сарказмом, – но, увы, не оригинально. Не хватает только завесы тумана для полного сходства со сценой из дешевого бульварного романа ужасов.
Лоррейн прочитала множество таких романов.
– Или тонкой утренней дымки, – заметила она. – Это гораздо романтичнее.
– Нет ничего романтичного в том, что два осла начнут палить друг в друга!
– Подумай только, какое это будет впечатляющее зрелище, когда ты примчишься верхом на коне спасать своего мужа!
– Спасибо, но я воспользуюсь каретой, пусть даже к твоему глубокому разочарованию. Почему ты не едешь домой?
