– В самом деле, кто?
– Я не считаю, что это так уж важно.
– Теперь уже ничто не важно, кроме вашего мнения о собственном достоинстве и вашего душевного спокойствия.
– В таком случае для вас не будет иметь особого значения, если я воспользуюсь не той вилкой на завтраке у леди Блессингейм или забуду, кто из леди проходит первой в дверь на обеде у Гамильтонов?
Он рассмеялся:
– Вы меня спрашиваете о вилках, а ведь я ими вообще не пользовался, пока не… словом, вы могли бы проехаться верхом по Гайд-парку в обнаженном виде, и я не догадался бы, что это не принято в высшем обществе.
– О, понимаю…
Он не мог разглядеть выражение ее лица при тусклом свете фонарей в карете, но почувствовал, как она напряглась на своем сиденье.
– Простите меня. Я вовсе не имел в виду, что мне самому это было бы безразлично. На самом деле мне было бы неприятно, если бы посторонний мужчина увидел бы нагое тело моей жены. Я стараюсь быть щедрым, но всему есть предел.
– Запрет на то, что принадлежит вам лично. Что ж, это логично.
Ардет услышал холодок в ее голосе – и вздрогнул почти так же сильно, как тогда, когда он только привыкал к лондонской погоде.
– Любой может рассматривать мои коллекции. Но жена – это совсем иное. Я имел в виду и хотел сказать, что гордился бы вами и был бы рад, что мы поженились, если бы вы хлопнули самого принца по руке, чтобы вынудить его отпустить вашу руку, или сбили с ног некую герцогиню, которая мешала бы вам войти в столовую.
– Правда?
– Истинная правда. Я знаю, что на сегодняшний прием вы отправились только ради меня, но вы доказали вашу самоотверженность. И смелость. Никакие глупые условности не могут иметь значения после этого.
– И я имела успех, ведь правда? – Она расслабилась и откинулась на кожаные подушки. – С вашей помощью, разумеется, и с помощью леди Винросс, ее сына, а также австрийского контингента и самого принца.
– Да, вы имели успех. Все поздравляли меня с тем, какую удачную пару я нашел себе. Я соглашался.
– Благодарю вас. Должна признать, что я теперь чувствую себя увереннее в качестве вашей супруги. Вам не придется стыдиться вашей графини или опасаться, что я упрячу себя в деревню. Но вы, конечно, все еще достойны лучшей жены.
– Глупости. Почему я должен вас стыдиться? Я просто хотел, чтобы вам уделили должное внимание и вы таким образом оценили бы себя по достоинству. – Он снова рассмеялся. – А если бы я получил по заслугам, мне пришлось бы сыграть в кости с дьяволом. Но вместо этого я имею счастье быть довольным нашим браком.
Ардет был и в самом деле доволен, если и не полностью удовлетворен. А ведь он боялся, что никогда уже не будет удовлетворен. А сейчас сидит напротив прекрасной женщины, вдыхает ее аромат и думает о тех грубых и жестоких половых актах, которые он наблюдал, о которых слышал или читал, которые совершал сам… и мечтает о том, как это было бы с нею. Джини стала его женой по воле ада, стала дорогой его сердцу женщиной, которую он поклялся защищать.
А теперь она больше нуждалась в защите от него самого, нежели от кого-то другого.
Он был рад, что Джини переменила тему разговора, когда она вдруг спросила:
– Какого вы мнения о моей сестре?
– Я почти не говорил с ней. Она показалась мне усталой телом и духом. Не могу себе представить, что люди когда-то считали ее более красивой, чем вы. Но быть может, прошедшие годы повлияли и на ее наружность. Возможно, она поняла, что поступила с вами подло. Но вы ее простили, и не исключено, что теперь она воспрянет духом.
– Думаю, она боялась, что я расскажу ее мужу правду, и к тому же беспокоилась о здоровье сына.
– И это тоже.
– Ну а лорд Кормак?
– Он не упоминал о мальчике.
– Нет, я имела в виду ваше мнение о нем. Вы провели довольно много времени с вашим шурином, которого никак не ожидали увидеть.
Ардет как раз ожидал увидеться с Кормаком на приеме, но в том случае, если бы его ожидания не оправдались, намеревался встретиться с ним на следующий день и договориться о совместных действиях во имя восстановления репутации Джини. С течением времени именно барону придется стать главой семьи, к которой принадлежит и Джини, и его доброе отношение может быть ей полезным. Но ни о чем подобном он не собирался говорить с ней. Так ли уж необходимо заглядывать в будущее, пока можно радоваться настоящему?
