Император говорил о многом. О том, что нам всем необходимо меняться и изменять подход к обучению аэллин. О том, что предстоит совершать реформы и постепенно отходить от обучения магии одних лишь только аристократов. О том, что в Артогане теперь есть девушка, которую тоже можно назвать фениксом. Фениксом, буквально восставшим из пепла.
До, он говорил о многом… но в эти мгновения, стоя рядом с Идой, я мог думать лишь о ней. О ее присутствии. И о том, что хочу проводить рядом с ней каждую секунду, наверстывая потерянные столетия…
Позже, когда заседание было окончено и растерянные, озадаченные, взбудораженные члены Совета покидали зал, мы столкнулись с Кайлом.
— Ты сегодня не перестаешь удивлять, — заметил я ему.
— Просто я отлично разбираюсь в женщинах, — расплылся он в самодовольной улыбке. — Правда, мышка?
— Особенно в секретаршах, — поддела его Ида, чем вызвала смешок проходящего мимо Шайна.
Этот долгий день перерос в такой же долгий вечер. Император устроил закрытое празднество, на которое пригласил фениксов из всех домов и первых аристократов империи. Там он повторил речь, которую держал на Совете, и совсем скоро все знали правду о Нориане Снэше и Иниде Трэйндж. О Лосцене Снэше и Аэллине Лейстон.
С такой известностью нам вряд ли придется просто. Но мы справимся. Вместе — отныне и навсегда.
Наш небесный остров плавно плыл над окутанным солнечным светом Дрейдером. Доносившийся с гор ветер был ласковым и свежим, колышущим хрупкие головки ливиан и шуршащим древесными кронами.
Мы с Норианом сидели на простой деревянной скамье и смотрели вперед — на чистое голубое небо, где наравне с нами парили белые птицы. На душе было тихо и спокойно, а сердцу — тепло-тепло. Рядом, прямо в мягкой весенней траве развалился мурчащий Кот, лениво отгоняющий от себя настырных бабочек.
Последние четыре года промелькнули как одно мгновение. Да и что такое четыре года в сравнении с вечностью, которая ожидала нас впереди?
У нас была пышная свадьба для народа и скромная — для самих себя. Кажется, только вчера я надевала подвенечное платье и шла в Храм света — к тому, кто ждал меня у алтаря. Тогда казалось, что я иду сквозь годы разлуки и каждый шаг разрушает последние барьеры, приближая меня к своему настоящему предназначению.
В империи происходили изменения. Мы с Норианом стали первыми, кто отказался от ниллэ. Мне не требовалась девушка, которая забирала бы у меня боль… потому что никакой боли с Норианом я не испытывала. Никогда. И это стало поводом пересмотреть воспитание аэллин. Им начали давать больше свободы, а фениксы перестали руководствоваться только желанием обзавестись наследниками и искали истинных чувств.
Любовь — чувство, которое для аристократов долгое время являлось роскошью, чувство, которое вызывало лишь снисходительные усмешки, теперь обрело вес. Требовалось больше времени, чтобы намеченные императором изменения вступили в полную силу, но первые шаги были сделаны.
Тьма затаилась. За последние четыре года в Артогане не случилось ни одного прорыва. Но она не ушла насовсем и когда-нибудь обязательно вернется — таков закон. Однако я верю, что, когда это произойдет, люди и фениксы будут готовы. И бесконечная история повторится, но напишем ее уже не мы с Норианом, а кто-то другой.
У нас есть любимый дом, стоящий на клочке парящей высоко в небесах земли. Есть любовь и семья, доверие и много приносящих радость дней. Наш маленький небесный рай…
— Мама, папа! — прозвучал за нашими спинами звонкий мальчишечий голос. — Вы не видели Кота?
Услышав нашего трехлетнего сынишку, Кот вмиг растерял всю свою беззаботность и лень. Навострив уши, приподнялся и, глядя на нас, страдальчески мяукнул, словно бы прося защиты.
Выбежавшая на крыльцо запыхавшаяся Дайла воскликнула:
— Вот вы где! Арктур, маленький негодник, а обедать кто будет?
— Мне Росс разрешил пообедать попозже, — не выговаривая букву «р», с важным видом ответил наш мальчик, как две капли воды похожий на Нориана.
— И с каких это пор Росс за вас отвечает, а? — подбоченилась Дайла. — Ну я ему…
Переглянувшись, мы с Норианом засмеялись. Арктур подбежал к нам и с ногами забрался на скамейку, а Кот в это время тихонько заполз под нее.
