— Почему же, по-вашему, Рэйн с Авеллой, прожив столько лет в браке, не могут зачать наследника? — Кайла, привыкшего шокировать публику, было не смутить. — Не потому ли, что в моей дорогой невестке свет соседствует с тьмой?
На сей раз волна гула была особенно громкой. Скандальное заявление Кайла вызвало всеобщий ажиотаж и породило массу пересудов. Я же в это время не сводил взгляда с Авеллы, сидящей рядом с отцом. Так же как и Рэйн, она прекрасно владела собой, но на считаные мгновения я уловил отразившийся в ее глазах страх. И решил вмешаться.
— Леди Авелла, — подчеркнуто вежливо обратился к ней, — вы согласитесь пройти проверку, дабы опровергнуть выдвинутые против вас обвинения?
Она отреагировала моментально:
— Почему я должна подвергаться этой унизительной процедуре? Вам недостаточно того, что через нее прошел мой муж — феникс из именитого и уважаемого дома? Вам, — обратилась она к главному дознавателю, — следовало бы искать настоящих преступников, а не прилюдно унижать фениксов и их семьи!
— И все же, — настаивал Кайл. — Разве вы не хотите доказать мне и всем, кто уже начал в вас сомневаться, нашу неправоту? Я принесу вам публичные извинения, если окажусь не прав.
— Да зачем мне твои извинения?! — Маска холодной леди Авеллы дала трещину. — Я не стану участвовать в этом…
— Довольно! — внезапно раздавшийся усиленный артефактом голос императора заставил всех смолкнуть. — Леди Авелла, я попрошу вас спуститься вниз и пройти необходимую проверку. В случае если обвинения не подтвердятся, извинения принесу вам лично я. Надеюсь, моих извинений вам будет достаточно?
Авелла заметно побледнела — можно было решить, что от злости и негодования, но теперь я был уверен, что от страха. И уже почти не сомневался, что Кайл в своем смелом предположении оказался прав. В очередной раз прав.
С прямой как палка спиной, под прицелом множества взглядов Авелла спустилась и приблизилась к главному дознавателю. Тот проводил ее к стулу, и когда Авелла на него опустилась, в зале вновь повисла тишина. Пронзительная. Абсолютная. Напряженная.
Снова шли долгие секунды, постепенно складывающиеся в такую же долгую минуту…
— Полагаю, этот фарс можно заканчивать, — негромко, но отчетливо среди повисшего молчания произнес глава дома Снэшей. — Моя невестка не…
Он не договорил, поскольку внезапно «его невестка» начала стремительно меняться. Перстень на ее руке треснул и осыпался на пол серым пеплом. На впившихся в подлокотники пальцах отрастали черные когти, соломенного оттенка волосы темнели, как и половина лица. Авелла мелко тряслась и издавала невнятные хрипы, в то время как часть ее совершенного тела покрывалась уродливыми темными пятнами. Когда она подняла взгляд и посмотрела перед собой сквозь упавшие на лицо темные пряди, ее глаза заливала чернота.
Последующие события развивались стремительно. Сначала дознаватели надели на кричащую Авеллу железные браслеты и увели ее из зала. Затем проделали то же с одержимыми тьмой советником и мисс Факронт. Стены зала тем временем сотрясались от громких разговоров и жарких споров. Никто не мог понять, как Авелла — супруга феникса — могла быть связана с тьмой и как она столько времени это скрывала.
Гомон вновь прервал император, поведавший присутствующим подлинные события последних дней. Рассказал об открытии Акрая Ганта, научившегося вживлять темную материю в людей и умело это маскировать. У его дочери сдерживающим артефактом являлись очки, у Авеллы, судя по тому, что мы увидели, — перстень.
Затем император затронул тему «Кровавого света», после чего перешел к связи тех событий с нынешними. Он попросил меня подняться к нему и, когда я оказался на балконе, во всех подробностях изложил древнюю легенду. Легенду, которой я сам поделился с ним вчера. О свете и тьме. О ненависти и любви. О том, что настоящие чувства не умирают, а продолжают жить вечно. О том, что всего двое людей могут повлиять на целый мир.
Реакцию отца на тот факт, что его сын — воплощение знаменитого Лосцена, я все-таки увидел. Никогда прежде мне не доводилось видеть несгибаемого лорда Вэйра Снэша таким потрясенным.
