– Автобус человека сбил… – просипел наконец Эдик.
– А, вы тогда тоже при этом были? – закивал головой пожилой мужчина с портфелем, – Да, именно здесь. Мне потом тоже кошмары снились.
Эдик был уверен, что впервые об этом слышит, но на всякий случай кивнул головой.
Когда Эдик вышел из автобуса, совсем уже стемнело. Он пошагал в сторону дома, обуреваемый покаянными мыслями: «Не надо было мне пить водку наравне с ними. Они вон, какие здоровые бугаи. А мне наверно – не дано. Потому, что у меня другие таланты!» Мысль о талантах согрела и взбодрила его, поэтому к моменту входа в очередной слабоосвещенный двор, он полностью успокоился. И даже удивился, услышав тихий плач. Эдик обернулся по сторонам, и увидел прижавшуюся к стене худенькую девушку, уткнувшуюся лицом в ладони. Ее плечи периодически содрогались от рыданий. Неравнодушный к чужим страданиям, особенно хорошеньких девушек, Эдик не мог пройти мимо. Он подошел поближе.
– Девушка, что с вами случилось? – спросил он как можно более сочувственным тоном, – Почему вы плачете? Как вас зовут?
– Верочка. – Девушка заплакала еще громче. – Я так хотела, чтобы все было хорошо! Я так хотела как лучше! А он…
– А что он? – в какой-то момент Эдику почему-то совсем не захотелось знать «что – он». Но было поздно.
– А он меня убил!!! – девушка подняла голову, и на Эдика уставились нечеловечески-мертвые глаза на грязно белом лице.
Какое-то время выпало из сознания Эдика полностью. Когда он снова осознал себя, он стоял в том же дворе, роняя слезы и слюни разом, и мелко трясясь. А не падал он лишь потому, что за плечо его держал участковый.
– Очнулись, молодой человек? Больше не будете орать на весь район? – участковый явно не понимал, что происходит, но искренне хотел разобраться, – Вы из 28-й квартиры, верно?
– Ве-ве-ве-верочка… – проблеял Эдик, – Он ее убил.
– Верочку убил? – с подозрением переспросил участковый, покрепче перехватывая плечо Эдика.
– Да, худенькую такую. В белом.
– Молодой человек, как вас, Эдуард кажется? – участковый явно что-то начал понимать, – Вы что мне тут голову дурите?
– Ээээ? – Теперь не понимал уже Эдик.
– Того негодяя еще в семидесятом поймали, и высшую меру дали.
– Кому дали?
– Тому, который Веру Пряжкину убил и в мусоре закопал.
– Извините, я наверно заучился. Экзамены, сессия – Эдику уже было все равно, что говорить.
– Где учитесь? ВГИК? То-то у нас такие фильмы снимают, что глядеть тошно, – проворчал участковый, – идите домой и выпейте валерьянку.
Старик сидел в своей одинокой пустой квартире. Сгустились сумерки, но он так и не включил свет. Что происходит? Он был уверен, что ничего подобного уже не случится, но случилось же. Сорок лет прошло, у него совсем не осталось сил. И нет уже никого, кому бы он мог хотя бы рассказать о том, что происходит. Второй раз – это уже не случайность. И совсем другой, не такой как первый. Когда-то их крепко готовили для таких случаев. Опередить, почувствовать противника раньше, чем тот даже подумает, не то, что начнет движение. А теперь он мирный счетовод, давно отвыкший не то, чтобы бегать, а даже быстро ходить.
Он должен найти, пока не стало поздно, пока не случилось непоправимое. Но даже тогда один шанс, пусть всего лишь один, но он есть. Его взгляд переместился на портрет покойной жены.
– Спасибо, Маша, что сохранила. Всю войну, всю эвакуацию смогла сберечь… Вот теперь и пригодилось.
Старик встал, подошел к шифоньеру, достал из глубины завернутый в тряпку предмет, и переложил в карман пиджака.
Глава 4. Ведьмы. Эдик. Сергей.
Московское летнее утро вливалось в открытое окно веселыми криками детей во дворе, периодически перемежаемыми хриплым голосом общественницы Ирины Васильевны, приглядывающей за ними. Лена открыла глаза. Старшая сестра еще спала. Лена умылась, надела халат и отправилась на кухню готовить завтрак. Открыла холодильник, достала яйца, чтобы сделать омлет. Но сразу возникла проблема – в доме не оказалось ни хлеба, ни молока.
«Схожу, куплю – а там и Танька проснется» – подумала Лена. Сестра жутко не любила, когда ее будили.
Лена оделась, спустилась вниз и отправилась в булочную на Таганскую площадь. Еще в дверях она увидела, что ее любимых булочек на прилавке осталось как раз две штуки, и на них нацелился уже какой-то мужчина. Раньше она отнеслась бы к этому с мимолетным сожалением, но теперь было все иначе.
