— Masse!
— Да, милый, гадкая масса, — отвечала Мириам, с досадой отмечая нотки раздражения в своем голосе. Она стала собирать нашлепки сыра с подносика, что стоял на высоком детском стульчике, обратно в тарелку, чтобы придать блюду более-менее аппетитный вид.
Теперь Хампи разглядывал другую забавную штуку — поильник с чаем. И снова крикнул:
— Masse!
— Опусти ручки, Хампи. Опусти ручки в тарелку!
Мириам чувствовала, еще чуть-чуть, и она не выдержит.
Глазки малыша расширились, что обычно предшествовало бурным рыданиям. Однако он не заплакал: он швырнул спагетти на только что вымытый пол, после чего воскликнул:
— Massenfertigung!
Снова он нес невразумительную чепуху.
Мириам разрыдалась. А Хампи стал облизывать свои пальчики с совершенно довольным видом.
Через час, когда Дэниэл пришел с работы, молчаливая борьба между матерью и сыном шла полным ходом. Хампи старался превратить процесс укладывания в пытку, изо всех сил отбиваясь и изворачиваясь. Одежду с него приходилось не снимать, а стаскивать насильно — одну вещь за другой; пока Мириам несла его наверх, в ванную, он без устали сопротивлялся. А оказавшись-таки в ванне, начал так плескаться в воде, что Мириам мигом стала мокрой насквозь, до самого лифчика. В результате оба покинули ванную распаренные и полуголые.
Но Дэниэл ничего этого не замечал. Он видел лишь своего прекрасного синеглазого сыночка с ангельскими темными локонами, обрамляющими прелестное круглое личико. Опустив сумку на пол рядом с диваном в гостиной, он тут же подхватил Хампи на руки.
— Ну, как мы себя вели, пока папочка был в офисе...
— У тебя нет никакого офиса! — взорвалась Мириам, как и Хампи, завернутая в махровое полотенце — от безвыходности, а отнюдь не из стремления к комфорту.
— Дорогая, дорогая... Ну что с тобой? — Держа в объятьях смеющегося сынишку, запустившего пальчики в его шевелюру, Дэниэл направился к жене.
— Darlehen, hartes Darlehen, — забормотал мальчик, явно пытаясь копировать отца.
— Видел бы ты, какую свистопляску он мне сегодня устроил, не стал бы так сюсюкать с этим чертенком. — Мириам увернулась от поцелуя мужа. Она боялась, что, стоит ей размякнуть, она окончательно потеряет контроль над собой и снова разревется.
Дэниэл вздохнул.
— Просто у него такой возраст. Все дети проходят через трудную стадию в два - два с половиной года, и Хампи не исключение...
— Я не спорю. Но ведь не все дети такие агрессивные! Клянусь, Дэниэл, ты представления не имеешь, каково мне с ним. Я пытаюсь дарить ему всю любовь, на которую способна, — а он словно швыряет мне ее в лицо, да еще с этим дурацким курлыканьем! — И тут худенькие плечики Мириам затряслись от тщетно сдерживаемых рыданий.
Дэниэл привлек жену к себе, погладил по волосам. Казалось, даже Хампи разволновался, видя эту сцену.
— Mutter! — воскликнул он с тревогой. — Mutter! — и завозился на руках у отца, словно желая присоединиться к семейному объятью.
— Вот видишь, — сказал Дэниэл, — Хампи очень любит свою мамочку. Знаешь что, открой-ка бутылочку того славного «Шабли», а я пойду уложу нашего непоседу.
Мириам взяла себя в руки.
— Да, пожалуй, ты прав. Иди уложи его.
Она послала сынишке воздушный поцелуй. Дэниэл с Хампи пошли наверх. Последнее, что донеслось до Мириам, когда они миновали лестничную площадку, это очередная порция бессмысленного набора звуков: «Mutter — Mutter — Muttergesellschaft!» Или что-то в этом роде. Мириам так хотелось поверить, что таким образом малыш выражает к ней свою любовь. Очень хотелось, но не верилось.
Тем временем Дэниэл положил Хампи в кроватку, приговаривая:
— Ну-ка, кто тут очень-очень хочет спать?
Хампи быстро взглянул на него, глазки ясные-ясные, ни следа усталости. И с энтузиазмом воскликнул:
— Wende! — И снова: — Wende! Wende! Wende! — после чего, прижав коленки к груди, с силой вскинул ноги в воздух.
— Да, так и есть, — отвечал Дэниэл, укрывая одеялом неугомонного малыша. — Завтра утром к нам придет Венди, она будет присматривать за тобой, потому что мамочке завтра надо на работу, правильно?
Он наклонился, чтобы поцеловать сына, словно в первый раз умиляясь тому, какие сильные чувства пробуждает в нем это существо, плоть от плоти его.
