Даже если бы она сейчас вернулась, остальные не были там. Сэндри жила со своим двоюродным дедом, Герцогом Ведрисом Эмеланским, в Саммерси. Она написала Дадже, что отдала свою комнату напуганному послушнику-нитемагу. Когда Даджа последний раз получала весть от Браяра, их единственного названного брата, он с его наставницей Розторн направлялись на восток. Они могут пропутешествовать до двух лет. Трис и её наставник Нико заехали так далеко на юг, что Даджа серьёзно ждала, что они вернутся с севера.
Фростпайну пришло в голову тоже отправиться в путь, чтобы показать Дадже, как работают другие кузнецы. Она знала, что частично он это сделал для того, чтобы отвлечь её от тоски по Браяру и Трис. Также было правдой то, что она многому научилась в кузницах, от маленьких мастерских на перекрёстках, где специализировались на подковах, до элегантных кузниц золотых дел мастеров, где она научилась наносить на металл узоры, составленные из мельчайших шариков золота. Здесь, в Кугиско, её учил Тэ́йрод Воска́джо, которого Фростпайн называл величайшим из известных ему кузнецов по железу. Казалось нечестным, что ей пришлось так далеко заехать, чтобы столь многому научиться. По крайней мере они пока что остановились в удобном месте. Здесь они не были бродячими магами. Они были почётными гостями главы Гильдии Золотых Дел Мастеров Кугиско, которая контролировала городские банки.
Ей хотелось, чтобы она сразу и учиться, и быть со своей эмеланской семьёй. Поначалу разлука с названными братом и сёстрами была в радость. После того, как они сплели свои силы, между ними протянулись магические узы, которые позволяли им знать то, о чём думали другие, что они чувствовали. Когда они покинули Эмелан, Даджа думала, что готова была прожить месяцы или даже годы без того, чтобы открываться трём остальным так же, как они открывались ей. Она с грустью подумала, что протянула всего две недели.
Одна только мысль улучшала её настроение: она приятно побеседовала с Бэннатом Ладрадуном. Разумная беседа о полезных вещах. Улыбаясь этой простой радости, Даджа повесила своё домашнее пальто. Бэннат упомянул кое о чём, что подстегнуло её воображение: перчатки, заколдованные так, чтобы носящий их мог брать пламя в руки. Сможет ли она сделать перчатки, которые сможет использовать лишённый магии человек? С огнеупорным костюмом подобному Бэннату человеку не придётся больше полагаться на скудную защиту мокрого одеяла.
Она размышляла об этом, пока не осознала, что бесполезно грезит наяву. Она отодвинула идеи насчёт перчаток и костюма на задворки сознания и вернулась к своему текущему проекту: комплекты украшений для всех женщин из семьи Банканоров, даже для восьмилетней Пэ́йги. Для Коула и его пятилетнего сына А́йдарта она уже сделала наборы золотых шейных колец и наручей, именно такие украшения предпочитали наморнские мужчины. Они были её будущими подарками на Долгую Ночь, в качестве благодарности этой радушной семье.
Даджа работала над подарками, делая женские украшения такими же тонкими и вычурными, как кружева. Стоимость золота её не волновала. Странные, уникальные изделия, которые она делала из лишнего живого металла, который она каждый день снимала со своей руки, ‑ если бы она за ним не следила, то он бы уже покрыл всё её тело, ‑ сделали Даджу богатой.
Она выводила знак здоровья, когда кто-то постучался ей в дверь.
‑ Открыто, ‑ крикнула она, набрасывая на свою работу лежавший поблизости кусок ткани, чтобы спрятать её.
В комнату заскочила Джори, её сестра-близнец последовала за ней. Ниа села рядом с Даджей, в то время как Джори начала ходить по комнате, тараторя:
‑ Анюсса говорит, что маги-повара учатся по книгам. Они накладывают заклинания на соусы и чертят символы на кастрюлях и сковородах. Они делают магические знаки из хлеба, и усиливают действие трав и специй для использования в заклинаниях. Они могут заставить человека влюбиться с помощью чашки чая, только вот их поймают и арестуют за околдовывание людей без разрешения. Она сказала, что Оле́нника Поткракер[2], которая была личным поваром императрицы, была такой могущественной, что если кто добавит яда в еду императрицы? Еда вся зеленеет.
