‑ Фокус в том, чтобы правильно прикинуть, сколько у тебя осталось времени до того, как огонь вытянет из одеяла влагу, ‑ объяснил он. ‑ Я надеялся, что оно было достаточно мокрым, чтобы я мог добраться до чердака, схватить наших светлячков и выбраться. Помогло то, что я знал, где они были — мы видели их через окно над дверью. Если бы мне пришлось искать, то я бы сейчас был немного более обугленным.
Посмотрев на горящую конюшню, он покачал головой:
‑ Я ещё полгода назад сказал Мойкепам, что им следует снести это здание. Оно только и ждало, чтобы вспыхнуть.
‑ Да весь этот город только и ждёт, чтобы вспыхнуть, ‑ с чувством произнесла Даджа. ‑ Все эти деревянные дома… это сумасшествие, вот это что.
Бэннат посмотрел на неё, и улыбнулся:
‑ Точно — ты же с юга. Кто-то мне об этом говорил. В этой части страны древесина очень дешёвая — у нас столько лесов, что мы не знаем, что с ними делать. И семьи, которые переселяются в город, хотят иметь что-то напоминающее им о доме.
‑ Древесина, ‑ сказала Даджа, с отвращением качая головой.
‑ Привыкнешь, ‑ сказал Бэннат. ‑ Резьба на крышах, дверях и верандах — настоящее искусство. И строители используют брёвна разных сортов, чтобы играть контрастом цветов и фактуры древесины.
‑ А я-то думала, что они просто строят тут из чего попало, ‑ призналась Даджа. ‑ Мне и в голову не приходило, что они используют разные сорта древесины намеренно.
Она осознала, что грубит.
‑ Прости. Это не моё место — критиковать твою родину.
Бэннат хохотнул, и закашлялся. Подошла одна из женщин-пожарных, протянув ему флягу. Бэннат взял её и начал пить, кашляя между глотками. Наконец его кашель прошёл. Он вернул флягу обратно.
‑ Спасибо, ‑ сказал он женщине, вытерев рот рукавом.
Посмотрев на Даджу, он спросил:
‑ А ты сама борешься с огнём?
Даджа криво улыбнулась. Она не была уверена, что он назвал бы «борьбой с огнём» втягивание в себя лесного пожара с целью тушения его о близлежащий ледник.
‑ Я в основном просто работаю с ним в кузнице, ‑ ответила она. ‑ Я знаю пару уловок, — в кузницах или постоялых дворах всегда есть риск небольшого возгорания, — но я почти никогда к ним не прибегаю.
‑ Хотелось бы как-нибудь о них услышать, ‑ сказал ей Бэннат. ‑ Любой, кто может слепить шар из огня и держать его в руках, наверняка знает об огне больше меня.
Он с трудом встал, прочистил горло и вздохнул:
‑ Мне лучше пойти проверить сторожевые посты, убедиться, что из огня не вылетело больше никаких горящих обломков.
Он протянул Дадже ладонь:
‑ Спасибо за помощь.
Они с Даджей пожали руки. Возвращаясь обратно в Дом Банканоров, она поглядывала на пожарных. Те следили за догоравшей конюшней, но не были напряжены и перебрасывались шутками. Худшее было позади. Конюшню они потеряли, но два мальчика выжили, и больше ничего не загорелось, потому что Бэннат Ладрадун хорошо этих людей натаскал. В этом пожароопасном городе данный факт впечатлял гораздо больше, чем её способность обращаться с пламенем.
Когда прислуга вернулась в кухни Банканоров, Даджа вернула Анюссе починенное ожерелье. Затем она взяла свой плащ и поднялась по служебной лестнице в свою комнату.
Её возбуждение, вызванное пожаром и спасением Бэннатом детей, испарилось, оставив после себя лишь пепел. На Даджу накатила тоска по дому, когда она вошла в свою наморнскую комнату, с её вычурной резьбой над камином, заваленной пуховыми одеялами высокой кроватью, окнами с тяжёлыми ставнями и буйными цветами ковра и занавесок.
Всё это напоминало ей о том, что она не дома, в Эмелане, в храме Спирального Круга, с его оштукатуренными зданиями, простой мебелью и множеством садов. Она была вдалеке от Моря Камней, и она не могла ожидать встречи с её названными братом и сестрой или с их наставниками за ближайшим углом. Можно было много чего повидать во время путешествия, много чем заняться, было немало поводов для восторга, деятельности, даже веселья. Но каждый раз, когда сильные эмоции гасли, ей начинало не хватать её приёмной семьи. Не с кем больше было поговорить о моде, о созвездиях, о болезнях, о кремах для кожи, о бое на посохах или об искусстве взращивания миниатюрных деревьев. Ей даже не хватало их пса, Медвежонка — хоть тот и был большим, прыгучим, слюнявым зверем.
