Даджа пошла за полными вёдрами к переулку. Эффективная линия передачи протянулась вдоль него к находившемуся рядом горящему зданию, заброшенной конюшне за Домом Мо́йкеп. Даджа окинула пожар знающим взглядом, поскольку огонь был связан с её силой. Конюшню уже было не вернуть, в этом сомнение не было. Ближайшие к ней здания могли быть в опасности, но похоже, что эта странная местная эффективность это тоже учитывала. На каждой крыше, которая рисковала загореться, стояли мужчины, вымачивавшие кровлю водой и следившие за скачками пламени или горящими обломками.
Даджа была вдвойне впечатлена. С тех самых пор, как она прибыла в Наморн, она обнаружила, что ей трудно чувствовать себя в безопасности в городах, которые были практически полностью выстроены из дерева. Здесь из камня строили только имперские дворяне. Очевидно, это волновало не её одну. Кто-то учил кугискцев организованным методам борьбы с пожарами.
‑ Как так получилось? ‑ спросила она у стоявшей рядом с ней Анюссы. ‑ В большинстве городов есть разве что небрежно организованные цепочки, и практически никогда никто не думает о соседских крышах, кроме самих соседей.
‑ Нам повезло, ‑ ответила Анюсса.
Она была белой женщиной лет сорока с лишним, с карими глазами, острыми скулами и полными, страстными губами. В отличие от большинства северных женщин, она оставила свои волоса карими, а не красилась по последней моде в блондинку, и носила их свёрнутыми в клубок.
‑ Бэ́ннат Ладра́дун, человек, который обучил нас борьбе с пожарами, учился у огненного мага, Па́уэла Го́дсфорджа[1].
Даджа присвистнула. Каждый, кто занимался подобными вещами, знал великого Годсфорджа, чей дом был расположен среди горных ручьёв и гейзеров в северо-западном углу Наморнской империи.
‑ Ладрадун — маг?
Имя было знакомым: Ладрадуны жили поблизости.
‑ Только не Равво́т Бэннат, ‑ ответила Анюсса, используя наморнское слово, означавшее «господин». ‑ Но он сказал, что есть множество вещей, которым мог научиться даже не-маг, и он научился. Вернувшись домой, он уговорил совет города позволить ему обучить каждый район годсфорджским методам борьбы с пожарами. Потом он уговорил некоторые из советов островов выдать средства и людей для обучения. Это окупилось. Последний раз здесь, в Кадасепе, дом сгорел дотла два года назад. Он…
Вдруг люди во дворе конюшни закричали. Голоса взрослых заглушили тонкие крики детей. Даджа покинула Анюссу и побежала к конюшне, осознав, что наверно кто-то оказался внутри здания. Она собрала свою силу, на случай, если ей придётся что-то поспешно сотворить.
Во дворе конюшни люди стояли так близко ко входу в горящее здание, как только смели, держа в урках полные вёдра. Глаза на их измазанных сажей лицах были широко открыты и не отрывались от тёмного проёма, обрамлённого пламенем.
«Кто-то вошёл внутрь», ‑ подумала Даджа. «Они ждут, когда он выйдет». Она протянулась своей манией, готовясь удерживать огонь, когда крупная, неуклюжая, серая фигура бегом вылетела из заполненного дымом дверного проёма. За спиной у человека не выдержали и со стоном обрушились кровельные балки. Крыша конюшни осела внутрь, заставив огненный вихрь вырваться из дверного проёма, лизнув серую фигуру. Даджа увидела, как через отверстие в крыше вылетел комок горящей соломы, кружась в раскалённом пламенем воздухе. Крепкие ветры Снежной Луны подхватили его и понесли выше, в направлении основного здания.
Даджа подняла правую руку и щёлкнула пальцами, воззвав к своей силе. Комок огня подлетел к ней, сжимаясь, пока не превратился в аккуратный шар, лежавший на её ладони. Держа его перед своим лицом, она спросила:
‑ И что мне с тобой делать?
Она посмотрела на фигуру в сером. Пожарные стянули с неё пропитанное водой одеяло, открыв взору крупного, вымокшего насквозь белого мужчину и двух мальчишек не старше восьми или десяти лет. Одного он нёс на плече, второго — подмышкой.
У Даджи свело от переживаний горло. В этом малом, который чуть не сгорел в конюшне, не было ни одного отблеска магии. Имея в качестве защиты только мокрое одеяло, он прошёл сквозь пламя, чтобы спасти этих мальчиков. Он чуть не умер: ещё один миг, и та горящая крыша обрушилась бы ему на голову.
